— Я иду к принцессе Светлане, — сообщила она ему с максимально возможной вежливостью.
— Грамоту, — буркнул страж, не поведя длинным усом.
— Ты не понял, я к принцессе Светлане…
Видать, ее приняли за кого-то другого, решила Орландина.
— Давай поручительную грамоту! — уже суровее повторил гридень, берясь рукой за меч.
— Это что? — растерявшись, спросила амазонка. — Какую еще грамоту?
При их расставании Светлана ничего такого не говорила.
— Это что? — растерявшись, спросила амазонка. — Какую еще грамоту?
При их расставании Светлана ничего такого не говорила. Лишь пригласила, мол, будешь в Киеве — заходи…
Стражник, набычившись, уставился на нее, а потом вдруг взревел не хуже легионной трубы:
— А ну пшла вон отселева! Буду я тут от всякой задрипанки слушать невесть что! К светлейшей княжне Светлане ей надобно! Да без грамоты! Хучь даже с нею я еще посмотрел бы — пущать тебя или нет. Уж больно личность твоя сумнительна.
Амазонка поняла, что ошиблась. Похоже, порядки тут отличались от тех, о каких она знала из рассказов принцессы.
— Послушай, уважаемый десятник… — начала было она.
— Не десятник я, — буркнул тот. — Гридень простой, из дворцовой стражи, и службу свою ведаю.
— Но я…
— Да уйдешь ты, р-рог тебе меж ног?! — опять рявкнул он. — Вот постылая!
— Что тут такое?! — послышался вдруг звонкий девичий голос, наполненный, однако, типично старческим раздражением. — Чего горло дерете с утра пораньше?!
На дорожке, выложенной мозаичным рисунком, стояла молодая девушка.
Невысокого роста и ладного сложения. Облачена она была в синий шелковый сарафан с серебряными блестками, очень хорошо скроенный. Вполне скромный на вид, но вместе с тем ненавязчиво подчеркивающий все достоинства фигуры. На ногах были красные сандалии на босу ногу и на высоком каблуке — по имперской последней моде.
Длинные, почти до пояса, черные волосы, необыкновенно густые, были заплетены в косу и повязаны алой шелковой лентой. Лицо отличалось естественной белизной, достигнутой без участия белил и пудры, а губы красавицы были яркого макового оттенка — и тоже без новомодных помадок. Тут сомнений не было — то был их собственный, родной цвет.
И большие, синие, бездонные очи под черными, блестящими сурьмой (единственное, что добавилось от хитрых парфюмеров в данную природой и богами красу) бровями.
Одним словом, перед ней стояла великая княжна Светлана Велимировна, наследница куявского престола собственной персоной.
А девушка тем временем с нарочитой учтивостью обратилась к стоявшему навытяжку стражнику:
— Что уж такого тут приключилось, воин?
— Д-д-да… Здесь… Эт-т-то я… То есть, м-м-мы… Вот…
— Не мычи, словно телок! — сошлись в одну, линию черные брови.
— Энта девка к вам хочет идти, хучь никак не можно это!
— Это что ж?! — фыркнула княжна. — Я теперь уже и во дворце своем не хозяйка, что другие решают, кто ко мне волен идти, а кто нет? А вдруг дело какое важное, государст…
Тут она наконец присмотрелась к притихшей амазонке.
— Орландина?! Ты?! Вот так встреча…
И небрежно отпихнув стража, Светлана решительно взяла чуть оторопевшую девушку за руку.
— Пойдем, скорее пойдем ко мне!! — торопила княжна. — Как хорошо, что ты приехала! Слава богам… то есть Богу! Это просто подарок судьбы!!!
Оглядываясь по сторонам, Орландина шла по дворцу, мало напоминавшему резиденции европейских властителей. Рассеянно поздоровалась с попавшимся ей навстречу неприятным парнем в черной сутане, смерившим их со Светланой холодным пронзительным взглядом.
— Евлампий, — шепнула ему вслед княжна. — Келейник нашего епископа Ифигениуса. Странно, что он здесь делает, когда…
И, словно подгоняемые неведомой силой, девушки быстро пошли вперед.
Светлана пригласила гостью пройти в соседнюю горницу для завтрака.
Стол был скромным, но красивая скатерть ручной вышивки его украшала лучше заморских яств.
На завтрак принцессе и ее гостье принесли свежий, еще теплый хлеб с маслом, парное молоко, сыр, овощи-фрукты, квашенные с можжевеловым листом грибы, моченый чеснок, пирог с рыбой. Особенно гармонировал с белым молоком зеленый душистый свеженький огурчик.
Пока хозяйка потчевала гостью чем бог послал в столь ранний час, амазонка выдала ей заранее заготовленную и обдуманную вместе с Бубликом легенду.
Да, были события некие, в ходе которых Империя обрела наследника, а злодей и заговорщик Мерланиус оказался повержен. И амазонка в тех делах участвовала. Но влезла она в них случайно, а основную роль сыграли жрец Потифар да муж сестры, рыцарь Эомай. А сама Орландина больше на подхвате была.
И вот теперь ей стало скучно.
Замужество, поначалу приносившее некоторое приятство, чуток приелось. Деньги, выданные в награду (между прочим, не такие уж и большие), ее молодой муж по-глупому спустил на пиры да на сомнительные сделки, в которых был ни уха ни рыла. Да и в Сераписе на нее часть городской аристократии смотрит косо. Арторий многим приходился по нраву, а тут вместо воина могучего и мужа зрелого в наследниках оказался какой-то сопляк. Известно также, что властители не шибко любят вспоминать о тех, кто помог им добиться власти.
Так что вот и довелось воительнице вспомнить о куявской принцессе и ее обещании — при случае приветить ловкую да толковую телохранительницу при отцовском дворе.