Гавейн промолчал. Возразить ему было нечего да и недосуг — челюсти были заняты перемалыванием копченого мяса.
Гавейн промолчал. Возразить ему было нечего да и недосуг — челюсти были заняты перемалыванием копченого мяса.
— Ну ладно, не будем уж так глубоко лезть… Летописи наши и «Книга Велесова» говорят, что предок народа нашего прибыл с далекого острова…
— С Атлантиды, что ль? — усмехнулся невольно Парсифаль.
— Нет, — покачал головой юноша. — С Атлантидой пращуры наши как раз воевали тогда. А прибыл он с Лемурии. Звали его Прогнор Эду, также Энкиду прозывался. Прославился он как великий воин и покоритель земель диких. Однако ж придворные царя лемурийского из зависти оклеветали его, и храбреца изгнали прочь с благословенного острова. И поселился он с дружиной верной своей в землях северных, среди народа дикого, но доброго, и стал его владыкой. От того народа и пошли скифы, сарматы да словене, а от Энкиду храброго — владыки куявские. Потом, когда Лемурия с Атлантидой потонули, пошли князья наши древние походом на Вендию. И вел их царевич Рама — великий маг и искусник.
Вострец замолчал, прихлебывая кулеш.
— А дальше?
— Дальше? — пожал плечами куявец. — Дальше были три великих князя, сыновья Рамы. И двинулись на запад от Аркаима князья Словен, Артан и…
— Куяв? — проявил эрудицию Перси.
— Какой тебе куяв-муяв? — почти рассердился сказитель. — Скиф! Ски-иф его звали! Еще меня учить будешь!
Озлившись, он легонько треснул рыцаря деревянной ложкой по лбу. Блондинчик опешил так, что даже не смог сразу ответить на неслыханное оскорбление. Гавейн фыркнул и закашлялся, подавившись похлебкой. И тут же получил от куявца благословение ложкой по лбу. Теперь уже тевтон повалился в траву от хохота, глядя, как отвалилась едва ли не до земли челюсть победителя хомолюпусов.
— Ну вот, — как ни в чем не бывало вел дальше свою повесть шатен. — Пошли они, значится, на три стороны света и разделили между собой всю землю. И земли диких эстов с латами, и Крым-Киммерию, которую вы Тавридой зовете, и Кавказ. И лехов, кстати, лехи неумытые тоже от нас происходят… И были с князьями богатыри великие — Усыня, Дубыня, Горыня, Вернигора, Вертигора, Святогор, Валигор, Валидуб, Дубодер, Перебейнос… А богатырь Горыня еще с нагами-драконами воевал много, отчего даже слово «драка» в нашей мове появилось. Он и на ихней принцессе женился, и сын у них был — Змей Горыныч.
Потом вернулся из Вендии царь Рама и стал верховным царем Гипербореи, которому еще семьдесят царей подчинялись. И построили те цари семьдесят городов больших со стенами каменными и вратами золотыми. И воздвиг Рама на далеком востоке, у Алтайских гор, храм великого бога Ханумана, союзника своего по войне с чудищем Ревуном. От детей же того бога, обезьян, и род людской происходит.
— Погоди, — прервал его Перси, — ты ж вроде говорил, что от Сварога…
Вострец несколько опешил, но тут же вновь пришел в себя.
— Ну так люди разные, — примирительно сказал он. — Одни от Адама с Евой пошли, другие от Сварога, а кто, может, и от обезьян. Дела-то давние — было то ровно четыре тысячи лет назад, так кто ж теперь доподлинно правду установит…
— Это ты, братец, чего-то не того сказал, — встрял Гавейн. — Четыре тысячи лет назад и греков-то не было, не то что римлян. А по твоему выходит, что варвары какие-то всю Европу завоевали и города построили.
— Варва-ары?! — рассмеялся юноша. — Вот так-так, к нам, кажись, служить едешь, да нас же варварами и ругаешь? Не сладко вам, видать, в Империи вашей, что в земли незнаемые драпать приходится?
— Ну дык елы-палы… — поскреб затылок рыцарь. — Не без того…
— То-то! — поучительно изрек Вострец. — Много вы, имперцы, о себе воображаете. — Вот, к примеру, что это на вас надето? — ткнул он ниже пояса Гавейну.
— Э-э-э… штаны, — пожал тот плечами.
— Вот то-то и оно, что штаны! — с торжеством поднял куявец палец кверху. — А штаны, ежели ты, конечно, книги ваши читал — это наша варварская одежда! Мы ее придумали! Не научили бы мы вас штаны носить — до сих пор с голыми задами щеголяли б!
И Парсифалю, и кельту ничего не оставалось, как лишь кивнуть — штаны действительно римляне позаимствовали (как и многое другое) у соседних народов.
Правда, у тевтона в глубине памяти отчего-то застряло, что штаны изобрел грек Пифагор, но как ни старался, он не мог вспомнить когда и при каких обстоятельствах.
Словно услышав его мысли, Вострец продолжил:
— Греки, понимаешь ли, ему угодили! Да если хочешь знать, мы тех греков всегда били! И греков, и иудеев с хеттами. И египтян! Колесницы наши до этих, как их… пирамуд… пирамид доезжали!
— Быть не может! — синхронно воскликнули оба рыцаря.
— Не может? — ехидно скривился куявец. — Вот вы про Ахилла знаете?
Ну, конечно, кто ж не знает Ахилла. Уж как не дики были родные места Гавейна, что на берегу Атлантического океана напротив Ирландии, но и он слышал об этом греческом герое. О чем оба рыцаря и сообщили собеседнику.
— Темнота! — махнул тот рукой. — Вот говорите, а не знаете, что Ахилл-князь из наших, из куявских будет! Небось Гомера в оригинале не читали, а сказано у него, что с Борисфена приплыл Ахилл, с Днепра то есть! И имя его что значит? Ну?!