— Стреляйте, парни! — взмахнула рукой магичка.
Хороший лучник выпускает по стреле за каждые пять ударов сердца, а печенеги были стрелками отменными. Били они к тому же тяжелыми срезнями, вспарывающими мясо и наносящими страшные раны. Так что пауки не успели пробежать и половины расстояния, разделяющего их с ведьмой, как, перевернувшись на спину, задергали лапами в конвульсиях, а потом затихли.
Осторожно подойдя поближе, Файервинд поняла — зрение ее не обманывало.
Нервно передернула плечами. Ибо огромным пауком был не кто иной, как сам Рунный властелин К'кин'зир. Тварь, убитая ею тридцать лет назад в пещерах Абиссинского нагорья. Зачем уж потребовались ти-уд высушенные железы этой легендарной твари — осколка незапамятных времен, чародейка так до сих пор и не знала.
Не то чтобы ее стали мучить угрызения совести из-за древнего мыслящего многонога. Просто появление его тут могло означать лишь одно — метаморфы от прощупывания мозгов горожан и мужиков перешли к сложно организованным двуногим.
При мысли о том, что еще может вылиться на свет божий из ее мозгов, она вновь вздрогнула.
Однако к ней уже спешила Яра Рыжая — глава киевских ведьм, считаные дни назад прятавшаяся от инквизиции по надднепровским пещерам да окрестным лесам, а ныне — правая рука Старшей Чародейки войска Киевского (так гласила надпись чертами и резами на золотой тамге, болтавшейся на груди Файервинд).
— Госпожа Фай, — бросила Рыжая. — Мы смотрели в воду — они будут здесь через час. Я послала к княжне и воеводе…
На поле перед Золотыми воротами выстроилось войско града Киева.
Не все, конечно, но большая его часть.
Преосвященный пару минут раздумывал, как ему обратиться к тем, кто вышел защищать стены столицы.
Преосвященный пару минут раздумывал, как ему обратиться к тем, кто вышел защищать стены столицы. Ведь среди них были и его единоверцы-христиане, и те, кто по-прежнему молился старым куявским богам, и даже представители Малых Народцев.
— Други! — наконец молвил отец Кирилл. — В нелегкую годину довелось нам собраться здесь, у нашего города. Перед нами враг неведомый, лютый и беспощадный. И с ним предстоит сразиться не на жизнь, а насмерть. Многие полягут в этой сече, но иного пути у нас нет. Велика земля наша, а отступать некуда — позади Киев!
Он размашисто перекрестил собравшихся воинов золотым крестом, а затем низехонько поклонился ратникам на три стороны, и тут со стен донесся истошный вопль:
— Они идут! Идут!
— ОНИ ИДУТ!!
Крик дозорного мгновенно был подхвачен множеством глоток.
Затрубили рога, топот тысяч ног занимавших свои места ополченцев казался громом исполинского барабана.
На башни вдоль стены поднимались собранные со всего города и окрестностей знахари да колдуны — иных выпустили прямо из монастырских подвалов.
Кошками взлетали по стенам домовички, банники, овинники. Им тоже было что защищать.
Вместе с Файервинд и лесным князем Орландина поднялась в клети на смотровую башню. И увидела наступающих навьих. Не в бледном зеркале воды, мелких, а потому не страшных, а воочию.
Издали одни казались слитной массой, но зрительное заклинание позволило рассмотреть их в подробностях. Клыкастые, зубастые, рогатые, усеянные шипами и острыми гребнями. На четырех, шести, восьми лапах. А в голове колонны шли существа, напомнившие увеличенных до размеров вендийского элефанта свиней. Это что-то новенькое… Огромные слонокабаны (или свинослоны) были уже почти рядом со стенами. Казалось, еще немного — и наскоро сметанный бревенчатый заплот рухнет под слитным ударом нечистых тварей.
Вот громадные хрипящие и пышущие паром исполины в каком-то десятке локтей от стены…
Хруст бревен и жердей, истошный рев исполинских глоток…
В мгновение ока стену от орды тварей отделил второй ров, в котором копошились издыхающие на кольях громадные туши.
Вареникс довольно усмехнулся — вырытые за ночь земляными норовиками при активной помощи кикимор и болотников ловушки сработали великолепно.
И все случившееся произвело на метаморфусов неприятное впечатление.
Волна ненависти, прокатившаяся по всей массе страшил, коснулась защитников столицы.
«Уничтожить всех! Уничтожить всех до единого! Уничтожить так, чтобы ничего от них не осталось! Уничтожить!!»
Орландина пошатнулась, ощутив мощь противостоящей им силы.
Только бы не дать слабину. Ведь на нее, воеводу, смотрит все воинство и горожане.
Когда навье войско вошло в предместья, стрелки натянули луки, и тысячи стрел с горящей паклей упали на крыши теремов и убогих хатенок. Заранее заготовленная в домах смола, щепа и хворост быстро занялись.
Передовые отряды нечисти погибли в огне, но пожар подозрительно быстро потух, зато защитники города и обыватели получили сомнительное удовольствие — дышать дымом и зловонием сгоревшей мерзкой плоти.
Метаморфы вновь пошли на приступ.
Затоптав угли пожара и завалив оба рва трупами, навьи атаковали город. Они заполнили весь склон, карабкались вверх по отвесным стенам, пробираясь сквозь град стрел, камней и смолы. Шли вперед черной волной, и казалось, она вот-вот сметет защитников и погребет их под собой.
Шли вперед черной волной, и казалось, она вот-вот сметет защитников и погребет их под собой.
Однако перед стенами этот бег внезапно затормозился. По толпе мерзких порождений чужого мира побежала непонятная волна.