Гавейн лишь пожал плечами — он не то что по-гречески говорил с акцентом, но и свой родной валлийский изрядно подзабыл вдали от родины. Пришел черед отдуваться бывшему студенту Парсифалю.
— Хм… Частица «а» в эллинском означает отрицание, а «Хилл» это… дай вспомнить…
— Э-э, темнота, — повторил с улыбкой Вострец. — «Хилый» по-нашему — значит слабый, немощный. А Ахилл, стало быть, нехилый. Без нашего Ахилла и Трою эту паршивую не взять бы гречишкам — вот так!
Логика парня показалась рыцарям убедительною, хотя и не вполне совпадала с грамматикой.
— Ну вот, а потом в Куявии…
— Так откуда сама Куявия-то взялась? — вновь подначил его Гавейн. — Только что Гиперборея была!
Вострец только этого и ждал.
— Ну ладно, расскажу еще напоследок, отчего страна наша Куявией называется.
В древние времена в Рифейских горах поселился ужасный злой маг и демон и захватил власть над землями людей корня словенского. Звали его Черный Властелин, или по-половецки Кара-Хан. Хотели с ним биться князья да богатыри, да не смогли — летал он над землей с воем громов, напускал на дружины хоробрые ветры буйные, уносившие всадника с конем, так что земля дрожала.
Молниями зажигал деревни и города, не щадил ни храмов богов отеческих, ни хижин бедных. Многие витязи и мудрые чародеи выходили против него на битву, но ни один победить не мог. Его наполненный ужасной силой взгляд лишал мужества самых храбрых и заставлял повиноваться даже бессловесных тварей. От одного его взора волки пожирали друг друга!!
Гавейн и Парсифаль печально покачали головами — известно, что волки вопреки тому, что о них говорят, живут очень дружно, и если и едят друг друга, то исключительно с большой голодухи.
— От одного его взора священные крокодилы в реке Ра пожирали священных жаб богини Макоши.
И вновь рыцари сочувственно вздохнули — известно, что для крокодила нет ничего страшнее, чем съесть жабу — ведь богиня Макошь (она же Кибела) не кто иная, как праматерь крокодилов.
Правда, Перси не припоминал, чтобы в книгах что-то говорилось насчет того, что в реке Ра, она же Итиль или Volga, водились крокодилы. Но мало ли что там было в древние времена?
А ужасный Черный Властелин, продолжал меж тем юный куявец, воздвиг себе среди дымных, извергающих огонь гор Рифея Черный замок, где развел всяких отвратительных и страшных тварей — драконов, пауков, исполинских кротов.
Поработил Кара-Хан и подземных карл, и лесных чугайстров, и всякие дивные народы, не говоря уж о людях.
В горе и уныние впали народы словенского корня.
Лишь немногие жрецы светлых богов да скоморохи с каликами перехожими бродили по земле да сеяли надежду светлую на приход освободителя, а в тайных капищах неустанно молили о помощи богов да духов предков.
И пришел избавитель — хотя и в то время, когда уже надежда угасла.
Потребовал Черный Властелин неслыханного — первенца от каждой семьи и от каждого приплода скота принести ему в жертву в собственный день рождения.
Стон и плач наполнил всю землю, и плакали не только люди, но и бессловесные твари — ибо воля демона была непреклонна, и даже дикие звери должны были принести своих детенышей на алтари.
Тут-то небеса смилостивились и послали спасение.
Явился с востока великий богатырь, имя которого было до времени скрыто.
Были на нем доспехи, скрывавшие его с ног до головы и скованные им самим в тайных кузнях служителей Перуна из упавшего с неба железа.
Имелся у него меч-саморуб из того самого железа и палица-ваджра из него же.
Пришел он к замку Кара-Хана, и кинулись на него пауки огромные и волки хищные. Но схватил витязь палицу свою ваджру верную да как принялся их колотить, с одного удара в землю вбивая.
Потом налетели на него птицы хищные — вороны да коршуны. Налетели — и все разбились о панцирь его да о шлем из упавшего с неба железа, изготовленный в виде птичьей головы.
И черные злобные насекомые, коих любил Черный Властелин, тоже не были страшны богатырю, ибо был он в сапогах из шкуры знаменитого зверя Индрика, который, о чем всем ведомо, всем зверям отец.
Сокрушив все двенадцать железных ворот Черного замка, вошел богатырь в тронный зал, где сидел, предвкушая обильное жертвоприношение, Кара-Хан, и разрубил его одним ударом своего меча-саморуба.
Разрубил его аккурат напополам, вместе с троном, пьедесталом, на котором тот стоял, полом из гранитных плит и даже фундаментом дворца.
Тут же темное колдовство рассеялось, ужасные твари издохли в муках, и только мерзкие насекомые уцелели и разбежались кто куда, правда, потеряв свою силу. (Вот так и появились на земле пауки караханы.)
А витязь вышел из замка, который рухнул, едва нога победителя ступила за порог колдуновой обители.
(Вот так и появились на земле пауки караханы.)
А витязь вышел из замка, который рухнул, едва нога победителя ступила за порог колдуновой обители. И там уже встретили его жрецы да посланники пращуров народа нашего. И открылся он, сказав, что имя его — Куй Сварожич. Ибо он сын самого Сварога — кузнеца небесного…
— И основал он град Куев, ныне Киевом прозывающийся, и был предком князя теперешнего Велимира, — закончил речь Вострец.