— Если это можно назвать мелодией… — покачал головой парень.
— Так она ж не для людей слагалась, — отбрила Фай. — Твоя, спору нет, намного лучше.
— Так она ж не для людей слагалась, — отбрила Фай. — Твоя, спору нет, намного лучше. Но в бой ты отправишься с моей. Все понял?
Перси кивнул.
— Вот и молодец. Теперь слушай. Как только увидишь, что крысы начали впадать в ступор, начинай двигаться к реке. Как раз у Старого Гая Борисфен достаточно глубок, чтобы стать последним приютом для этих тварей. Гляди только сам не утони…
— Что, жалко будет? — подначил.
— Не говори глупостей! — фыркнула чародейка в том же, что и он, тоне. — Было бы о ком…
— Эй, дед! — проорал Гавейн, обращаясь к едущему им навстречу на телеге мужику. — Где тут у вас крысы завелись? Те, что чуть епископа не сожрали?!
Крестьянин испуганно втянул голову в плечи и махнул рукой куда-то себе за спину.
— Понятненько, елы-палы, — сплюнул здоровяк в сердцах. — Дело ясное, что дело швах. Наверняка драпает, скотина.
Посмотрел вслед споро удаляющемуся селянину. То ли с осуждением, то ли с завистью.
— Слышь, красавчик, — повернулся к напарнику, — а может, и нам слинять, пока не поздно? Ну ее, эту службу. Была б голова цела.
— И далеко уйдем? — осадил его блондин. — У Велимира руки длинные. Да и у Фай не короче…
— Ой, да со своей подружкой, думаю, разберешься. Учить тебя, что ли, как с бабами обращаться? Гы-гы-гы…
— Ну вот, третий конь объявился, — скривился Перси.
— А? Где? — не понял шутки бородач.
— Да вон, на берегу…
Бритт привстал на стременах. Прикрыл ладонью глаза от солнца и всмотрелся в открывшуюся взорам картину.
— Хрень! — выразился точно и емко.
— Это точно, — не мог не согласиться с ним блондин. — Фигня полная!
— Где крысы-то?
— А я почем знаю?! — огрызнулся Парсифаль. — Может, эти тех сожрали!
Озадачиться было отчего.
Вместо рогатых гигантских крыс на приречном лугу грелись в лучах солнца огромные и также рогатые… змеи. Десяток или полтора жирных, отвратительных созданий серого цвета. Одни, лениво свернувшись кольцом, казалось, спали. Иные по-своему резвились, гоняясь друг за дружкой и покусывая то в бок, то за хвост.
Перси содрогнулся. Никогда не жаловал ползучих гадов. А таких вообще видел впервые.
— И что делать станем? — полюбопытствовал Гавейн.
Он довольно быстро оправился от первого потрясения. В отличие от напарника бритт не испытывал отвращения к пресмыкающимся. Не потому ль, что вырос в болотистом краю, кишмя кишевшим змеями? Случалось, что и настоящие гиганты попадались, почти не уступающие в размерах тем монстрам, которых предстояло атаковать рыцарям.
— Боюсь, с этим на них не попрешь. — Блондин скептически взвесил в руке ведьмину дудку. — И как это Фай так лопухнулась?..
— Если б их было чуть поменьше, — прикинул крепыш, — то можно было бы и обычным оружием попробовать. Вон того, например, я б одной левой уделал.
Показал мечом на змея, чуть отбившегося от прочих.
Из бока твари торчало копье, явно доставлявшее пресмыкающемуся неудобство.
— Не высовывался бы уж, герой, — осадил его красавчик. — Забыл о пророчестве, что ли?
Бородач заметно стух. А ведь и верно. Забыл. Будь он неладен, этот Вострец. Кой черт его заставил читать в пламени Гавейново будущее?
Для начала решили послать весточку в Киев.
Нацарапали на клочке пергамента о том, что крыс-де сожрали змеи. И срочно нужна подмога. Привязали послание к лапке голубя (без клети с парочкой почтарей из города не выезжали) и пустили в синее небо.
— Батюшки светы! — завопил что есть мочи бритт, опустив глаза с неба на землю.
Пока рыцари возились с почтой, парочка змей заползла к ним с тыла, отрезав отступление.
— Хонсу Милостивец! — взвизгнул тевтон, едва не теряя от ужаса сознание.
Змеи стали на хвосты, приняв вертикальное положение. Стало ясно, что они готовятся к атаке.
— Думай, думай! — приказал сам себе Парсифаль и вдруг хлопнул себя ладонью по лбу. — Эврика!
— Что ты там нашел, Архимед хренов? — окрысился Гавейн. — Лучше, елы-палы, копье доставай! И меч! Да поскорее!
Сам он уже взял копье на изготовку, примериваясь, в глаз которой из змеюк его засадить.
А блондин уже приложил к устам свирель и, набрав полную грудь воздуха, дунул.
— Вот придурок! — продолжал негодовать бритт, по ушам которому ударила та самая какофония, которую они уже слышали в исполнении магички. — Остолопа кусок! Засунь-ка лучше эту дудку себе в жо…
И вдруг осекся, заметив, что со змеями творится нечто непонятное.
Уже не две, а все разом, не исключая и раненой, встали на хвосты и принялись раскачиваться из стороны в сторону, словно в причудливом танце.
Парсифаль вспомнил, как пару раз на больших ярмарках видел вендийских факиров, заставлявших змей плясать под свою дудку.
Почему бы не попробовать, решил он. Крысы ли, змеи — не все ль едино? Раз получено именно такое оружие, грех его не применить. Файервинд не могла ошибиться. К тому же молодой человек вспомнил, что метаморфусы (или навьи) кажут свой облик всем по-разному. Не так ли вышло тогда, в Большом Дупле. Когда они с Гавейном были уверены, что сражались с крокодилихой, а всем остальным показалось, что это был медведь.