И, похоже, роль скомороха выпала ей.
Но что бы им спеть?
В странствиях своих красавица слышала немало кабацких песен разных земель и народов. Но вот куявских среди них еще не было. Не успела как-то по злачным местам из-за свалившихся на ее голову забот и хлопот походить.
Только почему обязательно кабацкие?
И, аккомпанируя себе ударами в ладоши, она затянула старую детскую песенку, немного переиначивая слова на новый лад.
Завела тем низким хрипловатым голосом, который, как она знала, отлично действует на мужиков (а кто такие мужики, если разобраться, как не козлы?):
Жил-был у Бахуса черненький козлик,
Жил-был у Бахуса черненький козлик,
Вот как, вот как, черненький козлик,
Вот как, вот как, черненький козлик.
И животные послушно выстроились в хоровод, притопывая копытцами и время от времени постукивая друг дружку рогами в такт песне.
Бог Бахус козлика холил-лелеял,
Бог Бахус козлика холил-лелеял,
Вот как, вот как, холил-лелеял,
Вот как, вот как, холил-лелеял.
Козлы принялись выделывать коленца, выкидывая в сторону сначала правую заднюю ногу, а потом переднюю.
Захотелось козлику на Лысую гору,
Захотелось козлику на Лысую гору,
Вот как, вот как, на Лысую гору,
Вот как, вот как, на Лысую гору.
И новая фигура танца. Прыжок вперед, затем небольшой — назад, и снова — вперед.
Напали на козлика серые волки,
Напали на козлика серые волки,
Вот как, вот как, серые волки,
Вот как, вот как, серые волки.
Козлы заметно заволновались, заозирались по сторонам, но танца не прекратили. Как будто кто-то невидимый и всемогущий принуждал их продолжать движение.
И в это время из серого мрака, окутывавшего место козлиного хоровода, стали появляться размытые тени, очертаниями и впрямь напоминавшие волков.
Файервинд словно не замечала, что происходит вокруг. Только чуяла, как непонятно откуда в нее вливается древняя темная сила, исстари принадлежавшая этому месту и лишь на время задремавшая, когда ей перестали служить. Сила эта нарастала с каждой секундой, хлеща через край.
На улочках, прилегающих к Лысой горе, лаяли собаки, чуя недоброе…
Ведьмы-знахарки, собиравшие тут украдкой ядовитые грибы и горькие травы, падали ниц…
Тревожно вздрогнул и забормотал во сне Ифигениус, напугав молоденькую послушницу, так что она, как была голая, выскочила из епископской спальни…
В смятении всматривались в ночной мрак Гавейн с Парсифалем, уже второй час безуспешно разыскивавшие свою «хозяйку» по путаным улочкам и пустырям Лысой горы.
Файервинд словно не замечала, что происходит вокруг. Только чуяла, как непонятно откуда в нее вливается древняя темная сила, исстари принадлежавшая этому месту и лишь на время задремавшая, когда ей перестали служить. Сила эта нарастала с каждой секундой, хлеща через край.
На улочках, прилегающих к Лысой горе, лаяли собаки, чуя недоброе…
Ведьмы-знахарки, собиравшие тут украдкой ядовитые грибы и горькие травы, падали ниц…
Тревожно вздрогнул и забормотал во сне Ифигениус, напугав молоденькую послушницу, так что она, как была голая, выскочила из епископской спальни…
В смятении всматривались в ночной мрак Гавейн с Парсифалем, уже второй час безуспешно разыскивавшие свою «хозяйку» по путаным улочкам и пустырям Лысой горы.
А Файервинд ни о чем не думала.
Воздух звенел от ударов в ладоши, хриплый голос вздымался почти до крика, и в такт куплетам чавкали челюстями одни потусторонние создания, пожирая других.
Остались от козлика рожки да ножки,
Остались от козлика рожки да ножки,
Вот как, вот как, рожки да ножки
Вот как, вот как, рожки да ножки!
— Вот как, вот как! — вторило ночное эхо.
Глава 5
ВСТРЕЧА СО СТАРОЙ ЗНАКОМОЙ
Княжья Гора, октябрь
Улица вилась вдоль бесчисленных заборов зажиточных горожан славного города Киева. Она была широкой, но вся разъезжена конными и пешими, и приходилось иногда даже перепрыгивать, подобно юной пантере, с кочки на кочку вдоль забора, чтоб не угодить в колею и не выглядеть во дворце замарашкой.
Орландина жила предчувствиями встречи с принцессой. И, надо сказать, волновалась — захочет ли та хотя бы ее вспомнить? Правда, за время их короткого знакомства в Сераписе Светлана показалась ей вполне благожелательной и начисто лишенной гордыни. Но за прошедшее время могло очень многое измениться.
И вот она почти у цели.
Княжья Гора, Кремль-детинец. И мощные ворота, в отличие от больших городских прозывавшиеся Серебряными.
А у входа человек десять стражи. И это лишь снаружи.
Да только Орландина не зря с двенадцати лет обучалась всяким премудростям в центурии прознатчиков Сераписского вольного легиона. Чтобы пролезть в резиденцию важного человека, вовсе не обязательно ломиться через главный вход, да еще козыряя своими знакомствами с сильными мира сего. На основных воротах и стража злее, и проверяют чаще. Куда умнее выбрать самые незаметные ворота и войти скромной просительницей.
Таковой вход нашелся — с тылу резиденции в бревенчатой стене, которую она в принципе могла бы перемахнуть без особого труда. И ворота эти были даже приоткрыты.
Обтерев наскоро сапоги от налипшей грязи о ребро выступающего из земли валуна, девушка осторожно вошла внутрь, поклонилась одинокому стражнику, пристроившемуся под грибком.