— Молодец! — потрепал Перси помощника по холке.
Волк довольно заурчал.
По установившейся традиции, рыцарь отрезал у поверженных тварей кончики их раздвоенных змеиных языков. Осторожно, чтобы не пораниться о ядовитые зубы.
Сложил трофеи в сумку и, вдруг вспомнив о напарнике, повернулся и поискал того глазами.
И похолодел.
Над мирно посапывающим Гавейном нависла гигантская змеиная голова.
Это был тот самый, раненный монстр, из бока которого торчала пика.
Как они с Фенриром упустили его из виду — остается загадкой. Но, похоже, крепышу пришел конец. Слишком далеко он находился, чтоб Перси успел добежать или волк допрыгнуть.
«Вот тебе и пророчество!» — горько подумал тевтон, уже прощаясь с другом.
Наверное, такие же мрачные мысли пришли в голову и волку, так как он, запрокинув морду, протяжно и тоскливо завыл.
А затем все-таки прыгнул.
Куда там. И половины расстояния не покрыл.
Змеиная голова метнулась к открытому горлу бритта…
И отлетела назад, отброшенная ударом стрелы, вонзившейся прямехонько в левый глаз монстра.
— Киев! Киев! — раздался победный клич, выкрикнутый звонким девичьим голосом.
Белый конь с всадницей в алом плаще забил копытами рядом с распростертым на земле Гавейном, добивая еще шевелящегося змея.
Тут и Парсифаль с Фенриром подоспели.
— Что с ним? — тревожно склонилась над рыцарем Светлана. — Он ранен? Убит?!
— Да спит он, княжна, — через силу хихикнул блондин, чувствуя, как на него наваливается усталость.
Не удержавшись на ногах, сел тут же, прямо на траву.
— Спи-ит? — не поверила девушка, всматриваясь в лицо бритта. — А ведь и верно! С чего бы это?
— Волшебство, — пожал плечами Перси. — Ты-то здесь каким чудом?
— Так голубь же прилетел… Я и напросилась с Лютом…
— С Лютом?.. — не понял молодой человек.
И тут на лугу появилась епископская дружина. Уже в полном составе и при полном вооружении. Рыцарь приметил даже две полностью собранные и готовые к бою баллисты. Так вот что задержало подмогу.
— Эко травушки-муравушки повытоптали-то! — послышался плаксивый голос его преосвященства. — Кто мне теперь убыток возместит?
Видно, лавры Цезаря и Птолемея Пятнадцатого Октавиана не давали покоя Кукишу, ибо, еще не оправившись от недавнего потрясения, он снова был во главе войска.
— Кто мне теперь убыток возместит?
Видно, лавры Цезаря и Птолемея Пятнадцатого Октавиана не давали покоя Кукишу, ибо, еще не оправившись от недавнего потрясения, он снова был во главе войска. Или, что вернее, епископ распереживался из-за возможных финансовых потерь.
— Где крысы?! — вопросил он, грозно буравя очами Парсифаля. — Где змеи, я спрашиваю?!
Ифигениусово рявканье было громче труб иерихонских. И такой же силы воздействия.
При звуках святоотческого гласа Гавейн подхватился на ноги и стал навытяжку.
— Не могу знать, ваше преосвященство! — бодро отрапортовал бритт, хлопая осоловевшими глазами.
— А кто знает, Цицерон? — нахмурился владыка, впрочем, оценивший выправку здоровяка. — И кто оплатит ложный вызов моей дружины?
— Ложный?! — возмутился тевтон, не удосужившийся даже встать при появлении духовной особы. — Вы только оглянитесь вокруг, святой отец!
— И что? — завертел головой Фига. — И где?
— Как где?!
Опираясь на подобранную пику, Перси встал и тоже огляделся.
Луг был… абсолютно чистым.
Ни тебе пирамиды из змеиных голов, ни самих туш рептилий. Только несколько кучек коровьих кизяков.
— Что ж это?..
И осекся, вспомнив, как труп метаморфуса в Большом Дупле превратился в осиновое полено.
Быстро схватился за свою суму. Открыл…
И тут же отлегло от сердца. Кончики змеиных языков — единственное доказательство подвига — были На месте. Отчего-то не стал их показывать зловредному князю церкви. А почему, и сам не понял.
— Верни реликвию, охальник! — пробурчал епископ, указывая на Парсифалеву «трость». — Нечего священные предметы нечистыми руками лапать! А за ложный вызов царь-батюшка из вашего жалованья вычтет…
— Это мы еще посмотрим, — отбрила вероучителя Светлана. — Были змеи, я сама видела.
— И где же они?
— Испугавшись приближения вашей святости, демоны испарились, в прах рассыпались.
Кукиш с подозрением посмотрел на княжну. Не издевается ль? Но та глядела на наставника такими чистыми и полными восхищения глазами, что его преосвященство успокоился.
— Ладно! Отбой тревоги! Возвращаемся в Константинополь!
Для Ифигениуса вопрос с переименованием столицы уже давно был решен…
Глава 3
ПЕРВЫЙ ДЕНЬ В КИЕВЕ
Киев, октябрь того же года
— Ну, девица, вот мы и приехали, — сообщил возница. — Рассчитывайся, да слазь. Тебе в город нужно, так что давай шагай вот по той улице.
— В город? — не поняла Орландина, обводя вокруг растерянным взглядом. — А это разве не город?
Кучер добродушно рассмеялся.
— Это, дева, называется Купеческая слобода. А Киев за стеной начинается. Вот так-то! Одно слово — дикие вы люди. У себя там в горах!
Его спутники дружно расхохотались. Амазонке пришлось проглотить насмешку. Конечно, откуда дикой горянке видеть такой громадный город?
Прибившись к купеческому обозу, она представилась охотницей из Валахии, идущей в Клев к поселившемуся там брату-кожевнику.
Это объясняло и корявый язык, и боевитость, а также избавляло от лишних расспросов. Охотница и охотница, из Империи так из Империи. Они там в горах все дикие, небось и не знают, что за три перевала от них тоже люди живут.
Сунув с нарочитой неохотой в ладонь возчика истертый серебреник, Орландина двинулась к городу.