* * *
— Ерунда какая-то получается! — Сердито сказал я, в очередной раз обведя глазами своих «генералов». Вообще-то, обстановка не располагала к сварливому бурчанию, скорее наоборот: был изумительный летний вечер, последние нежно-розовые кляксы заката поспешно расползались вдоль линии горизонта, мы только что расположились на отдых, и мои спутники как раз начали приставать к Джинну с просьбами о хорошем ужине. Но у меня весь день было скверно на душе, и теперь я наконец понял, почему: обычно я могу довольно долго отлынивать от порученной мне работы, но дело всегда заканчивается тяжелым приступом чувства тотальной ответственности за все происходящее. У меня был выбор: продолжать тихо мучаться в одиночку, или начинать дергаться. Разумеется, я выбрал второе — просто для разнообразия!
— Что случилось, Макс? Почему вдруг — «ерунда»? — Лениво осведомился Анатоль.
Остальные и ухом не повели. Всю жизнь подозревал, что грозного начальника из меня ни за что не выйдет. Впрочем, оно и к лучшему. Не хотел бы я пополнить стройные ряды этих малоприятных типов, напоследок!
— У нас в наличии всего четыре полководца на все человечество, к тому же только Мухаммед и князь Влад имеют за плечами некоторый опыт боевых действий… Ну, и мы с Джинном впридачу. Это, конечно, усраться как круто, но маловато будет. — Объяснил я.
— Так не пойдет.
— До сих пор тебя это не смущало, Владыка. — Заметил Джинн.
— До сих пор я был полным идиотом. — Улыбнулся я. — Надо исправляться, пока не поздно. У меня есть некоторые основания полагать, что драка начнется гораздо раньше, чем планировалось. Не удивлюсь, если уже завтра… впрочем, нет, все-таки они не настолько шустрые!…
— Завтра?! Ты имеешь в виду последнюю битву? — Анатоль не поленился вскочить с места и продемонстрировать мне сказочные возможности мускулатуры своего лица: такого откровенного ужаса я не видел даже на собственной физиономии в приемной у стоматолога! Кажется, он здорово испугался, и я мог его понять: вообще-то мы всю жизнь находимся в положении приговоренных к смерти, но одно дело — знать, что это произойдет когда-нибудь, и совсем другое — внезапно обнаружить, что это самое «когда-нибудь» наступит прямо завтра…
— Да нет, не все так страшно. Не битва, и даже не генеральная репетиция, а так — небольшая потасовка. Просто в ближайшие дни нам прийдется отбиваться от разгневанных богов, да еще и на аэропланах. Веселье будет то еще!
— Тебе ведомо будущее, Али? — Уважительно осведомился Мухаммед.
— Ага. — Усмехнулся я. И доверительным шепотом сообщил ему:
— Мне Аллах сказал. — Вообще-то, с пророческим даром у меня обстояло не очень-то, все было гораздо проще: я весь день не сводил глаз с экрана телевизора, наблюдал за Одином, который развил невероятно бурную деятельность.
И доверительным шепотом сообщил ему:
— Мне Аллах сказал. — Вообще-то, с пророческим даром у меня обстояло не очень-то, все было гораздо проще: я весь день не сводил глаз с экрана телевизора, наблюдал за Одином, который развил невероятно бурную деятельность. Он созывал Олимпийцев на большой совет — надо быть полным идиотом, чтобы не догадаться, о чем именно он собирается с ними побеседовать! Я еще удивлялся, что эти ребята до сих пор не собрались хорошенько прополоть наши ряды…
Больше вопросов у Мухаммеда не было. Зато они тут же появились у всех остальных:
«от каких таких богов», «а сколько их», «почему на аэропланах», «что такое аэропланы», и все в таком духе. Князь Влад заметно оживился и деликатно поинтересовался, можно ли посадить этих самых «богов» на кол, или же с ними требуется бороться другими методами… Я не подкачал: у меня с самого начала был заготовлен исчерпывающий ответ на все вопросы.
— Поживем — увидим! — Торжественно заявил я. — А теперь вопрос на засыпку: кто из вас разбирается в авиации? — Ребята озадаченно захлопали глазами. — Отлично, я тоже не разбираюсь! Еще один вопрос: кто из вас знает, что такое воздушный бой? Можете не отвечать, и так догадываюсь, что никто. И последний вопрос, господа: кто из вас когда-нибудь командовал по-настоящему большим войском?
— Я. — Гордо сказал Мухаммед. Остальные покосились на него с заметным уважением.
— Ну да, конечно… — Вздохнул я. — Сколько сотен человек было в твоей армии? Впрочем, это неважно. Сейчас нам предстоит иметь дело с миллионами… или даже миллиардами.
— Если за нами действительно следует все человечество, «миллиарды» — это не преувеличение. — Озабоченно кивнул Анатоль.
— Если верить моему работодателю, за нами действительно следует все человечество… или почти все. — Вздохнул я. — А нас с вами чертовски мало, ребята, и мы совершенно некомпетентны. До сих пор мне казалось, что это — не проблема.
Но теперь у меня есть все основания полагать, что на днях нам прийдется принять настоящий воздушный бой.
Ничего страшного, конечно: ну уложат эти бедняги Олимпийцы несколько сотен наших спутников, или даже несколько тысяч… если оперировать только цифрами — невелика потеря! Но мне почему-то становится противно от мысли, что нам будет нечего им противопоставить. Стоять, задрав головы к небу, и смотреть, как нас убивают — это недостойно.