— Хочу… если только это будет правдивый ответ.
— И то, и другое — вот тебе самый правдивый из моих ответов! Конечно, мне не хотелось бы, чтобы ты сговорился с Локи — сам посуди: разве могла я вести себя иначе! Но дело еще и в том, что мне действительно нравится с тобой говорить. У меня никогда не было друзей: у богов их не бывает, ты и сам должен это знать! Мы слишком погружены в себя: в свое могущество и одиночество… Пожалуй, этот хитрец Один действительно мог бы стать мне другом, если бы мы встретились в лучшие времена. Сейчас мы можем быть только товарищами по несчастью… А ты мог бы стать лучшим из моих друзей — если бы не был врагом!
— Спасибо. — Улыбнулся я. — Могу еще раз сказать, что никакой я не враг — ни тебе, ни кому-то еще… Ладно, не буду!
— Улисс сказал мне, что твои люди иногда называют тебя по имени. Тебя действительно зовут Макс?
— Вроде бы, да… — Задумчиво протянул я. — Но это — не то имя, которое Один может сообщить своим рунам: не подействует! Все вокруг то и дело твердят, что оно не настоящее.
— А я не затем спрашиваю. Просто надо же мне тебя как-то называть…
— Называй. — Согласился я.
— Ты думал о том, что с нами случится? — Неожиданно спросила Афина. — Я имею в виду — после этой проклятой Последней Битвы? С тобой, с Одином, со мной, со всеми остальными богами… с твоими людьми, в конце концов. Мы умрем навсегда, или…
— Откуда мне знать? — Я пожал плечами. Вообще-то ситуация складывалась более чем комичная! Вот уж не думал, что когда-нибудь ко мне явятся боги, чтобы спросить у меня, что будет с ними после смерти…
— Ты действительно не знаешь, или не хочешь говорить?
— Разумеется, не знаю. Знал бы — непременно выболтал бы! Разве у меня на лице не написано, что я патологически болтлив? — Горько усмехнулся я. А потом я и сам не заметил, как внезапно переменилось мое настроение: только что я был готов заплакать от невыразимой жалости к себе и прекрасным богам угасающего мира заодно, а теперь мои губы сами расползлись в мечтательную улыбку.
— Вы ведь очень любите кино — ты и твои родственнички, правда?
— Уже нет, наверное… Но прежде любили. — Удивленно ответила она. — А при чем тут кино?
— Ты помнишь, был такой фильм — «Унесенные ветром»?
— Да. Ну и что?
— Вслушайся в эти слова, Паллада: «Унесенные ветром» — по мне, так дерьмовая мелодрама, нежно любимая невзыскательным большинством, но какое восхитительное, завораживающее, воистину магическое название! Когда слышишь его в оригинале, получается еще лучше: «Gone with the wind» — «ушедшие с ветром»…
— Почему ты об этом говоришь?
— Да я вот думаю: а может быть, это выход?
— Что — выход?
— Уйти вместе с ветром.
— Для кого?
— Для всех, душа моя, — я даже рассмеялся от избытка чувств, — для всех!
— Объясни.
— Для кого?
— Для всех, душа моя, — я даже рассмеялся от избытка чувств, — для всех!
— Объясни. — Нахмурилась она.
— Для этого мне сначала прийдется проснуться — далеко-далеко отсюда, а потом оседлать джиннов смерчик и вернуться к тебе. Я не могу ничего объяснить — ни тебе, ни даже себе самому… Просто сейчас я ЗНАЮ, что есть выход — выход, который устроит всех, представляешь?! — но пока понятия не имею, какие выводы мне следует сделать из этого бесценного знания, и какие действия предпринять… Есть только эта магическая фраза: «ушедшие с ветром», и она уносит меня все дальше — туда, где обитает надежда!
Я внезапно почувствовал, что этот счастливый приступ хорошего настроения окончательно меня обессилел: мне очень хотелось лечь плашмя на выжженную траву и уснуть — если разобраться, выходило, что на самом деле мне хотелось проснуться, но в настоящий момент мне было плевать на точность формулировки…
— Отвернись пожалуйста. — Попросил я, и сам едва услышал свой голос. — Мне пора просыпаться, а пока ты смотришь на меня, это очень трудно сделать.
— Приходи еще, поболтаем, — как-то нерешительно предложила она, — во сне, или наяву, как получится…
— Спасибо, я прийду… — я на секунду замялся и добавил:
— наверное. Я боюсь давать обещания, Паллада.
— Я понимаю. — Кивнула она.
— Только не рассказывай Гекате, что я снова повадился ходить сюда в гости. Она утверждает, что играет на моей стороне — ты знаешь об этом? — но мне она почему-то здорово не нравится…
— Еще бы! — Звонко рассмеялась Афина. — Геката просто не может нравиться — никому… кроме, разве что этого одноглазого бродяги! Впрочем, это приносит пользу: она выболтала ему все свои секреты, или почти все… Не такие уж великие секреты, конечно! Одним словом, я знаю, что она старалась натравить на нас разъяренных Охотников — всех разом, и теперь очень зла на тебя за то, что ты ей помешал…
— А еще больше за то, что я не прельстился ее воистину неземной красотой!
— Фыркнул я.
— А ты не прельстился? — Недоверчиво спросила Афина. — Она говорила…
— Могу себе представить! Подумай полчаса и реши, кому из нас следует верить.
Афина действительно задумалась — правда, всего на секунду — и снова хихикнула, тоненько, как девчонка:
— Вообще-то, никому, но в данном вопросе… скорее уж тебе! Могу тебя понять! Ничего, пусть себе злится… — Она внезапно стала серьезной и доверительным шепотом сообщила: