Я кивнул и взялся за нож. Диана была права: темнота сгущалась, а до сих пор наши неведомые враги приходили за нашими головами именно под покровом ночи. На их месте я бы непременно попытался застать Олимпийцев врасплох, где-нибудь на свежем воздухе, если уж двери их домов теперь были надежно заперты для незваных гостей. Вообще-то, я не слишком опасался внезапного нападения, поскольку велел валькириям охранять подступы к месту нашей встречи — а с такой охраной можно не опасаться неожиданностей! Но по мере того, как темнота вокруг нас сгущалась, мое сердце все чаще вздрагивало от смутного беспокойства. Странно — до сих пор я всегда считал ночь временем моей силы…
Как бы то ни было, темнота подгоняла меня. Я успел начертить руну Эйваз на груди Артемиды и Аполлона, который забыл о сомнениях, увидев снисходительную улыбку на губах своей сестры. Потом я принялся колдовать над Гелиосом. Гефест тоже покинул свое место и неохотно подошел ко мне нелепой походкой маленького печального человечка, который смешил людей чуть ли не сотню лет назад. Аид равнодушно сидел в стороне. Боюсь, этот бедняга не слишком-то осознавал происходящее. Кажется, ему было совершенно все равно: подставлять свою грудь под мой спасительный нож, или под губительный клинок одного из убийц… Зевс тоже медлил: ему очень не хотелось окончательно признавать мое превосходство. На его месте я и сам бы терзался, выбирая между воплями гордыни и шепотом разума, и в конце концов я — если не я нынешний, то по крайней мере, тот Один, который совсем недавно величественно восседал в золотых чертогах Вальгаллы, наверняка предпочел бы уступить гордыне! Я медленно учился мудрости, куда медленнее, чем следовало, и мог только посочувствовать Зевсу: мы с ним были одного поля ягода…
— Приятно видеть, что вы наконец-то приобщились к древним мистериям, голубчики!
— Насмешливый женский голос раздался откуда-то из-за моей спины.
Я не мог обернуться, поскольку как раз вплотную занялся руной на груди Гелиоса.
«Ничего, — подумал я, — если уж мои валькирии ее сюда пропустили, значит она — не враг. А даже если и враг, Олимпийцы с ней и сами справятся. Она одна, их много… Не дети же беспомощные!» Но драки так и не вышло. Пока я возился с руной, все остальные старательно разыгрывали немую сцену: переминались с ноги на ногу и сверлили яростными взглядами таинственную незнакомку, которая не отказала себе в удовольствии прокомментировать перемены в их внешности. Уж не знаю, почему Олимпийцы не выцарапали ей глаза: даже мой старый недруг Локи мог бы позавидовать ее злому языку!
Впрочем, дальше перебранки дело не зашло. Через несколько минут я завершил обряд и с любопытством огляделся. Олимпийцы были похожи на стаю диких кошек, которые не могут решить: впиться противнику в горло, или убежать подобру-поздорову, но уже угрожающе замерли на месте, приготовившись к прыжку — в любом случае пригодится! За моей спиной, скрестив руки на груди, стояла прекрасная великанша: думаю, даже моя макушка доставала ей только до плеча, а ведь мой рост всегда соответствовал моим — и не только моим! — представлениям о величии. Через мгновение я увидел, что у великанши три лица, одно другого прекраснее, а волосы развеваются так, словно ей в спину дует сильный ветер.
Спустя еще одно мгновение, я понял, что ее волосы были настоящими живыми гадюками, разъяренными и равнодушными одновременно. От нее исходило упоительное благоухание — свежий аромат летней ночи. Он кружил голову даже такому старику, как я — озабоченному близостью напророченной смерти и давнымдавно переставшему обращать внимание на пустяки вроде сладкого запаха мокрой акации…
— Кто ты? — Требовательно спросил я. — Уж не та ли Геката, о которой мне только что рассказали?
— Я самая. А что, обо мне здесь сплетничали? — Она насмешливо покачала головой. — Тебе следовало раньше познакомиться со мной, сын Бора. Твои грозные красотки с радостью повиновались моему голосу, а это значит, что мы с тобой очень похожи.
Как братец с сестричкой, хотя наши родители не потрудились как следует пропотеть в объятиях друг друга… — Она желчно хихикнула. — Ничего, вот мы и встретились — лучше поздно, чем никогда!
— Зачем ты сюда пришла? Решила, что некому кроме нас слушать твои хулительные речи? Твоя правда: у невидимых существ, населяющих ночную тьму, совсем другие заботы… Если хочешь предложить союз — так и скажи. Сейчас я рад принять любую помощь. А если нет — что ж, тогда тебе нечего здесь делать.
— Помощь? От меня? — Расхохоталась она. — Ну уж нет! Считай, что я пришла поразвлечься, познакомиться с тобой… и заодно как следует потрепать нервы твоим новым приятелям. И каким дурным ветром тебя сюда занесло, хотела бы я знать?! Я ничего не имею против тебя, брат Вили и Ве, но твое присутствие среди этих младенцев кажется мне нелепым. Сидел бы ты лучше дома, вот что я тебе скажу!
— Тебя забыл спросить! — Я посмотрел на нее так, что она прикусила свой болтливый язык. Вообще-то я не мог заставить себя разозлиться по-настоящему. Во-первых, эта трехликая действительно была похожа на меня самого — можно было подумать, что я наконец-то встретил свою собственную тень, загадочного «второго себя», о котором жарким таинственным шепотом однажды рассказал мне Фрейр — тогда я ни слова не понял из его смутных объяснений и предпочел думать, что бедняга Фрейр просто перебрал браги…