— Что это значит? — Хмуро спросила Афина. — Уж не собираешься ли ты?…
Он посмотрел на ее насупленные брови и звонко расхохотался.
— Не тревожься, Паллада, это не означает, что я собираюсь использовать ваши тела, чтобы доставить себе физическое удовольствие! — Наконец вымолвил он. — Это надо же до такого додуматься! Вот что значит опыт общения с Зевсом! Это за твоим папенькой водилась милая привычка трахать все, что попадалось на его долгом жизненном пути, если мифы не врут… А я как-нибудь перетопчусь. Ты действительно кажешься мне самой прекрасной из женщин, Афина, но я вполне могу обойтись без твоих поцелуев: в конце концов, любой поцелуй — это всего лишь прикосновение мокрых губ к другим мокрым губам, было бы из-за чего спорить! Моя любовь — очень простая штука.
Мне ничего от вас не нужно. Вполне достаточно знать, что вы есть, и дышать с вами одним воздухом… впрочем, даже это не обязательно! Я рад, что вы оба действительно существуете, и мне хочется, чтобы так было и дальше…
Да, кстати! Я не могу обещать тебе, Один, что нам действительно удастся выкрутиться, но что касается Фенрира, гарантирую:
Видару не прийдется с ним возиться, эту проблему я беру на себя. И скажи Тору, чтобы не вздумал приставать к Ермуганду, а потом умирать от его яда — кто угодно, но только не Тор! И вот еще что: имей в виду, я не собираюсь сжигать этот прекрасный мир, и другим не дам — просто, чтобы прищемить подол старой мегере Вельве и доставить тебе удовольствие!
«А ведь он не врет! — Удивленно подумал я. — Он действительно хочет только одного: чтобы с нами все было в порядке, и хотел этого с самого начала. Поэтому и явился, чтобы сообщить нам имена Охотников — просто решил помочь, и еще он хотел с нами познакомиться, и понравиться нам он тогда хотел неимоверно, а больше — ничего… Странными путями ходит твоя судьба, Один!»
— Ну как, Отец Мудрости, я пролился на вас «благодатным дождем»? — Неожиданно спросил он, поднимаясь на ноги и с видимым удовольствием потягиваясь, как огромный несуразный кот. — Я жду вас, ребята. Бросайте свои дурацкие амбы, берите в охапку своих приятелей — или бросайте их на произвол судьбы, как получится! — и присоединяйтесь ко мне. Не понравится — всегда сможете уйти: мы не будем подписывать долгосрочные контракты — ни чернилами, ни кровью!
— Присоединяться? — Эхом переспросила Афина. Но его уже не было — он исчез, и даже я не успел заметить, как это случилось…
— Что ты об этом думаешь, Один? — Растерянно спросила она.
— Думаю, что я уже выиграл свою битву! — Торжественно сказал я. — Чем бы там не кончилось дело, но все уже вышло по-моему. Может быть, наш гость — это и есть легендарный Сурт, и он действительно идет с юга на север, но он на нашей стороне! Не будет сражения Лодура с Хеймдаллем, не будет Хрюма на палубе Нагльфара, не будет Видар мстить Фенриру за мою смерть…
Предсказание не сбудется — а я-то всегда думал, что даже мне не под силу изменить ход вещей!
— Ты считаешь, нам действительно следует к нему присоединиться? — Неуверенно вымолвила Афина. — Ехать рядом с ним, плечом к плечу к месту Последней Битвы и ждать, чем все закончится?
— А почему бы и нет? — Весело спросил я. — Что касается меня, я собираюсь повидаться со своими родичами. Думаю, беседа будет долгой и трудной. Они, знаешь ли, уже приготовились оплакивать мою смерть в пасти Фенрира, даже похоронные драпы наверняка написали заранее… им нелегко будет смириться с тем, что я ухватил за хвост совсем другую судьбу — не знаю уж, какую, но иную!
— Но ведь многим из них тоже суждено пасть в этой битве. — Рассудительно заметила Афина. — Неужели они не ухватятся за возможность что-то изменить?
— Посмотрим. — Усмехнулся я. — Знаешь, иногда я думаю, что они так долго жили, совершенно точно зная, как и когда умрут, что успели привыкнуть к мысли о смерти… да что там «привыкнуть» — полюбить ее! И теперь они предпочтут эту предсказанную смерть неизвестности — вот чего я боюсь…
Впрочем, я знаю, как заставить их переменить решение!
— И как же?
— Очень просто. Я предложу им выбор: или они идут со мной, или я убью их, не дожидаясь, пока это сделают другие чудовища! — Расхохотался я.
— Разумное решение. — Спокойно согласилась Афина. — А скажи-ка мне, Один: ты не мог бы предоставить в мое распоряжение нескольких крылатых дев из тех, что так славно охраняли нашего Ареса?
— Могу. Но зачем?
— Ты и сам знаешь ответ. А если не знаешь, спроси свои руны! — Сердито прошептала она. И закончила, чуть не плача:
— Без их помощи я буду неделями добираться даже до ближайшей амбы! А уж догнать Макса и вовсе не успею, даже если эта ваша хваленая битва случится на год позже! Или ты думаешь, кто-то из моих родичей сумеет мне помочь?
— Вот оно что… Ладно, я дам тебе четверых валькирий и прикажу им помогать тебе во всем. — Согласился я. — Не думал, что ты решишься…
— Значит, ты меня плохо знаешь, Вотан! — На мгновение я увидел перед собой прежнюю Афину, прекрасную, заносчивую и опасную, как орава берсеркеров. — Неужели ты думал, что я стану сидеть дома и ждать, чем все закончится — «раскладывая пасьянсы», как изволил выразиться наш непомерно великодушный гость?! Неужели ты думал, что я, как эта дура Геката, попрошу своих родичей закопать меня в землю и часами плясать вокруг меня, прихлопывая в ладоши — в надежде, что это вернет мне утраченную силу? Я — Бог войны, Один, как и ты, а это значит что я буду сражаться, даже когда смерть станет единственным противником, которого видят мои глаза… Ты ругал меня — перед тем, как заявился наш гость — и ты был совершенно прав: можно утратить могущество, можно утратить бессмертие и разум — так тоже бывает, но это еще не конец… Я слишком рано сдалась, и мои родичи тоже, но у нас есть шанс изменить свою жалкую участь, и мы будем последними дураками, если им не воспользуемся! Я собираюсь повидаться с ними, а потом догоню Макса — и будь что будет!