оставались для них теперь единственными посредниками; этим объясняется естественная связь западных славян с Немецкою империею, невозможность
выпутаться из этой связи для государственной и народной независимости.
Христианское стало синонимом немецкому, славянское — языческому,
варварскому; отсюда то явление, что ревностные христиане между западными славянами являются вместе ревностными гонителями своего, славянского, и
тянут народ свой к западному, т.е. немецкому; отсюда же обратное явление, что защитники своего являются свирепыми врагами христианства, которое
приносило с собою подчинение немцам; отсюда несчастная борьба полабских славян против христианства, т.е. против немцев, в которых они не могли
получить помощи от христианских единоплеменников своих, и должны были пасть.
После падения Моравской державы на первом плане в истории западных славян являются чехи. Чехи были обязаны мирным распространением христианства
у себя тому, что князь их Буривой принял евангелие чрез моравов от св. Мефодия, чрез своих славянских проповедников. Славянская церковь,
следовательно, началась было и у чехов, но после падения Моравии не могла долее держаться. Чехи не могли высвободиться из под государственной
зависимости от Немецкой империи: внук Буривоя, св. Вячеслав, обязался платить Генриху Птицелову ежегодно 500 гривен серебра и 120 волов;
невозможность поддержать христианство без помощи немецкого духовенства и невозможность успешной борьбы с мадьярами без помощи немецкого
императора делали зависимость чехов от Империи необходимою. Вячеслав погиб от брата своего Болеслава I, который сначала думал было о возможности
возвратить независимость чехам от Империи, но после многолетней борьбы с императором Оттоном I увидал необходимость подчиниться ему. Между тем в
начале второй половины Х века венгры, потерпевшие сильное поражение от Оттона при Лехе и добитые Болеславом чешским, прекратили свои
опустошительные набеги на европейские государства, поселились в пределах прежде занятых ими земель и, приняв христианство, вошли в общество
европейских народов. Княжение Болеслава I замечательно внутренними переменами у чехов, а именно, усилением власти верховного князя над
остальными князьями, носившими название лехов; до сих пор эти лехи называются у писателей reguli, или duces, и верховный князь из рода
Пршемыслова являлся не более как старшим между ними; но при Болеславе I, как видно, отношения переменились в пользу власти верховного князя; на
средства, какими Болеслав I достиг этой перемены, может намекать прозвание его Грозный, или Укрутный. Подчиняясь на западе Империи, чешские
владения начинают, однако, при Болеславе расширяться к юго востоку, чему особенно способствует обессиление мадьяров; так, присоединяется к чехам
нынешняя Моравия и земля словаков, между Дунаем и Карпатами; на север от Карпат также видим чешские владения. Еще более распространилась область
чехов в княжение Болеслава II Благочестивого, сына Грозного; никогда потом границы Чешского государства не были так обширны, ибо все государство
Святополка принадлежало теперь чехам. Несмотря, однако, на распространение чешских пределов, в церковном отношении чехи принадлежали к епархии
регенсбургского архиепископа: после этого нечего удивляться политической зависимости чехов от Немецкой империи, ибо церковные отношения тогда
господствовали над политическими. Только при Болеславе II, в 973 году, основано было особое пражское епископство, где первым епископом был
саксонский монах Дитмар; преемником его был знаменитый Войтех, родом из знатной чешской фамилии; несмотря однако, на это, никто так не старался
о скреплении чешской церкви с западом, никто так не старался об искоренении славянского богослужения, как Войтех. Такой характер деятельности
условливался самою борьбою ревнителя христианства, каким был Войтех, с языческими нравами и обычаями, которые в его глазах были славянские; в
подобной борьбе средина редко соблюдается: отечеством для ревностного епископа была не Богемия, но запад, страны христианские, тогда как Богемия
была исполнена еще языческих воспоминаний, возбуждавших только вражду Войтеха; церковная песнь на славянском языке звучала в его ушах языческою
богослужебною песнею и потому была противна; слово бог напоминало ему славянского идола, только слово Deus заключало для него понятие истинного
бога.
Только при Болеславе II, в 973 году, основано было особое пражское епископство, где первым епископом был
саксонский монах Дитмар; преемником его был знаменитый Войтех, родом из знатной чешской фамилии; несмотря однако, на это, никто так не старался
о скреплении чешской церкви с западом, никто так не старался об искоренении славянского богослужения, как Войтех. Такой характер деятельности
условливался самою борьбою ревнителя христианства, каким был Войтех, с языческими нравами и обычаями, которые в его глазах были славянские; в
подобной борьбе средина редко соблюдается: отечеством для ревностного епископа была не Богемия, но запад, страны христианские, тогда как Богемия
была исполнена еще языческих воспоминаний, возбуждавших только вражду Войтеха; церковная песнь на славянском языке звучала в его ушах языческою