самостоятельным членом общества, как прежде не могла быть самостоятельным членом рода. Что имение могло идти только к сыновьям, а не в боковые
линии, это было необходимо в описываемое время: родич, выделившийся из рода, прерывал с последним всякую связь, — ни он не имел права вступаться
в общую родовую собственность, ни остальные родичи также не имели права вступаться в его имущество. Такое резкое выделение было необходимым
следствием твердости родовой связи: кто нарушал эту связь, тот нарушал ее совершенно, становился совершенно чужим, ничего среднего быть не
могло. Таким образом, означенное положение Русской Правды о наследстве служит признаком только что начавшегося перехода от родового быта, когда
еще не выработались отношения по одной кровной связи, без всякого отношения к единству рода и к общему владению родовою собственностию: можно
выразиться так, что это положение Русской Правды знаменует переход от родовых отношений к родственным. Так как выделы из родов по означенным
выше причинам должны были происходить в описываемый период преимущественно в городах, то мы и почли приличным упомянуть здесь о положении
Русской Правды относительно наследства, тем более что положение ее о наследстве после дружинника бесспорно носит признаки глубокой древности. Мы
заметили, что имущество простого человека, смерда, шло к князю, потому что князь Рюрикович заменил для смерда прежнего князя — родоначальника,
но вовсе не таково было отношение дружинника к князю. Дружинник был вольный слуга князя; первоначальную дружину составляли пришельцы, варяги,
которые могли оставаться в службе князя, сколько хотели; они получали содержание от князя за свою службу; они не входили вместе со смердами в
состав общества, они составляли особое от общества тело, которое общество содержало для собственной защиты; отсюда общество, казна общественная
или княжеская, не могла брать имущества умершего дружинника, которое представляло не иное что, как жалованье, полученное дружинником за службу
князю и земле; вольный дружинник, вступая в службу к князю, никак не мог согласиться, чтобы добытое им имущество на службе по его смерти
отнималось у его дочерей и переходило к обществу, к которому он мог иметь только временное отношение; при этом очень часто могло случаться, что
имущество это было им накоплено в других странах, на службе другому князю, другой земле. Мы назвали этот обычай относительно боярского
наследства древним, отнесли его к описываемому периоду именно потому, что он предполагает особность дружинника, как пришлеца, могущего быть
только временным слугою княжеским; это же отношение особенно было сильно в начале нашей истории. Из остальных положений о наследстве в Русской
Правде читаем о праве отца при смерти делить дом свой детям; если же умрет без завещания (без ряда), то имение идет всем детям, которые обязаны
дать часть по душе умершего; двор отцовский всегда идет меньшому сыну. Сестра при братьях не получала наследства, но последние обязывались
выдать ее замуж. Жена, если остается жить с детьми, имеет право на часть наследства; но когда муж назначил или дал ей особый участок из своего
имущества, то она уже не наследует вместе с детьми. Мать может разделить свое имущество между всеми сыновьями или же отдать его какому нибудь
одному, даже одной дочери; но если она умрет, не распорядившись, то наследство после нес получает тот, у кого она жила в доме, кто ее кормил и у
кого она умерла.
Мать может разделить свое имущество между всеми сыновьями или же отдать его какому нибудь
одному, даже одной дочери; но если она умрет, не распорядившись, то наследство после нес получает тот, у кого она жила в доме, кто ее кормил и у
кого она умерла. Из детей от двух разных отцов те и другие получают только наследство после своего отца; а если они от разных матерей, то
наследство после своей матери. Если мать малолетних сирот пойдет замуж, то они с наследством своим поступают в опеку к ближайшему родственнику;
отчим также мог быть опекуном. Опекун брал имение малолетних перед добрыми людьми и впоследствии обязан был возвратить его в целости вместе с
приплодом от скота и челяди, имея право удержать у себя только проценты или торговую прибыль в награду за свои попечения. Если жена, давши слово
сидеть по смерти мужа с детьми, растеряет имущество последних и пойдет замуж, то должна выплатить детям все ею потерянное. Жена имеет право
оставаться по смерти мужа в его доме с детьми, и последние не смеют этому противиться. О незаконных детях встречаем следующее положение: если
будут у мужа дети от рабы, то они не имеют доли в наследстве, но получают свободу вместе с матерью. Очень важно было бы знать время появления
этого устава. Вероятно, духовенство с самого начала старалось полагать различие между законными и незаконными детьми; но сомнительно,
соблюдалось ли строго это различие во времена Ярослава. Любопытно, что устав обращает внимание на детей от рабы, признает их, хотя не
совершенно: хотя лишает их наследства, однако дает им свободу вместе с матерью. Полное признание незаконности их не допустило бы устав обратить