значительную внешнюю борьбу с шведами.
При сильных внутренних волнениях, происходивших во время вторичного княжения Святослава Ростиславича, новгородцы должны были выдержать довольно
значительную внешнюю борьбу с шведами. Со времен Рюрика шведы не беспокоили русских владений, и было замечено, что такою безопасностью северо
западные русские волости были обязаны внутренним волнениям, происходившим в Швеции вследствие принятия христианства, которое повело к разложению
древних языческих форм жизни. Тесть Ярослава I, король Олоф (Schoosskonig), принявши христианство, не мог более называться упсальским королем,
потому что это название означало верховного жреца; таким образом он потерял свое значение в верхней Швеции, жители которой большею частию были
язычники. По прекращении рода упсальских королей, происходивших от знаменитого Сигурда Ринга, избран был королем Стенкиль, сын известного нам
ярла Рагнвальда, ревностный христианин; его избрание показывало уже господство христианской стороны; несмотря на то, когда христианские
проповедники убеждали его разорить языческий храм в Упсале, то он отвечал им, что следствием такого поступка будет их смерть, а его изгнание. По
смерти Стенкиля, последовавшей в 1066 году, в Швеции встала сильная усобица: два короля, оба носившие одно имя — Ериха, стали спорить о
престоле, и оба пали в этой войне вместе со всеми знатнейшими шведами; язычество опять так усилилось во время усобицы, что ни один епископ не
хотел ехать в Швецию, боясь преследований.
Борьба продолжалась до половины XII века (1150 г.), т.е. до вступления на престол Ериха Святого, который дал окончательное торжество
христианству. Но усобицы между разными претендентами на престол продолжались: Ерих Святой лишился жизни в битве с датским принцем Магнусом,
который имел притязания на шведский престол по родству с домом Стенкиля; Магнус через год был также убит, и ему наследовал готский король Карл
Сверкерсон, первый, который носит название короля шведов и готов; он оставил по себе память короля мудрого и благонамеренного, при нем не было
усобиц, вследствие чего шведы получили возможность к наступательному движению на соседей; под 1164 годом летописец новгородский говорит, что они
пришли под Ладогу; ладожане пожгли свои хоромы, затворились в кремле с посадником Нежатою и послали звать князя Святослава с новгородцами на
помощь.
Шведы приступили к крепости, но были отражены с большим уроном и отступили к реке Воронай, а на пятый день пришел князь Святослав с новгородцами
и посадником Захариею, ударил на шведов и разбил их: из 55 шнек шведы потеряли 43; мало их спаслось бегством, да и то раненые.
В том самом году, как новгородцы так счастливо отбились от шведов, Андрей Боголюбский с сыном Изяславом, братом Ярославом и муромским князем
Юрием удачно воевал с камскими болгарами, перебил у них много народу, взял знамена, едва с малою дружиною успел убежать князь болгарский в
Великий город; после этой победы Андрей взял славный город болгарский Бряхимов и пожег три другие города. На юго востоке по прежнему
продолжалась борьба с половцами. В начале княжения Ростислава они понесли поражение от волынских князей и галичан; неудачно кончилось в 1162
году нападение их под Юрьевым на черных клобуков, у которых сначала побрали они много веж, но потом черные клобуки собрались все и побили их на
берегах Роси, отняли весь полон и самих взяли больше 500 человек с несколькими княжичами. Несмотря на то, в следующем году Ростислав почел за
нужное заключить с ними мир и женить сына своего Рюрика на дочери хана Белука.
Общего продолжительного мира не могло быть с этими варварами, разделявшимися на многие орды под начальством независимых ханов: в 1165 году
племянник Ростислава Василько Ярополкович побил половцев на реке Роси, много взял пленников, которых дал на выкуп за дорогую цену; дружина его
обогатилась оружием и конями.
В следующем году половцы потерпели поражение в черниговских пределах от Олега Святославича; но другим половцам в
то же время за Переяславлем удалось разбить Шварна, перебить его дружину; Шварн должен был заплатить за себя большой окуп.
Одни известия говорят, что этот Шварн был воевода князя Глеба переяславского, другие, — что богатырь. После этого в лютую зиму Ольговичи — Олег
Святославич и двоюродный брат его Ярослав Всеволодович ходили удачно на половцев, взяли их вежи. Но варвары были опасны не одними только прямыми
опустошениями своими; они вредили торговле Руси с греками, которая была главною причиною благосостояния Киева, обогащения казны великокняжеской.
Мы знаем из свидетельства Константина Багрянородного, как опасно было в старину плавание русских в низовьях Днепра, в степи, где ждали их
обыкновенно толпы печенегов; эти затруднения не прекратились и теперь, когда в степях приднепровских господствовали кочевые варвары с новым
только именем; торговые лодки не могли безопасно плавать вниз и вверх по Днепру; в 1166 году половцы засели в порогах и начали грабить
гречников, т.е. купцов греческих, или вообще купцов, производящих торговлю с Грециею; Ростислав послал боярина своего, Владислава Ляха, с