греческого Диогена; известны обычные в Византии перевороты, которые возвели на престол дом Комненов в ущерб дома Диогенова. Леон, без сомнения,
не без совета и помощи тестя своего, русского князя, вздумал в 1116 году вооружиться на Алексея Комнена и добыть себе какую нибудь область;
несколько дунайских городов уже сдались ему; но Алексей подослал к нему двух арабов, которые коварным образом умертвили его в Доростоле.
Владимир хотел по крайней мере удержать для внука своего Василия приобретения Леоновы и послал воеводу Ивана Войтишича, который посажал
посадников по городам дунайским; но Доростол захвачен был уже греками: для его взятия ходил сын Мономаха Вячеслав с воеводою Фомою Ратиборовичем
на Дунай. но принужден был возвратиться без всякого успеха. По другим известиям, русское войско имело успех во Фракии, опустошило ее, и Алексей
Комнен, чтобы избавиться от этой войны, прислал с мирными предложениями к Мономаху Неофита, митрополита ефеского и других знатных людей, которые
поднесли киевскому князю богатые дары — крест из животворящего древа, венец царский, чашу сердоликовую, принадлежавшую императору Августу,
золотые цепи и проч.
, причем Неофит возложил этот венец на Владимира и назвал его царем. Мы видели, что царственное происхождение Мономаха по
матери давало ему большое значение, особенно в глазах духовенства; в памятниках письменности XII века его называют царем, какую связь имело это
название с вышеприведенным известием — было ли его. причиною или следствием, решить трудно; заметим одно, что известие это не заключает в себе
ничего невероятного; очень вероятно также, что в Киеве воспользовались этим случаем, чтоб дать любимому князю и детям его еще более прав на то
значение, которое они приобрели в ущерб старшим линиям. Как бы то ни было, мы не видим после возобновления военных действий с греками и под 1122
годом встречаем известие о новом брачном союзе внучки Мономаховой, дочери Мстислава, с одним из князей династии Комненов.
Мы вправе ожидать, что половцам и другим степным ордам стало не легче, когда Мономах сел на старшем столе русском. Узнавши о смерти Святополка,
половцы явились было на восточных границах; но Мономах, соединившись с Олегом, сыновьями своими и племянниками, пошел на них и принудил к
бегству. В 1116 году видим опять наступательное движение русских: Мономах послал сына своего Ярополка, а Давыд — сына своего Всеволода на Дон, и
князья эти взяли у половцев три города.
Ряд удачных походов русских князей, как видно, ослабил силы половцев и дал подчиненным торкам и печенегам надежду освободиться от их
зависимости; они встали против половцев и страшная резня происходила на берегах Дона: варвары секлись два дня и две ночи, после чего торки и
печенеги были побеждены, прибежали в Русь и были поселены на границах. Но движения в степях не прекращались: в следующем году пришли в Русь
беловежцы, также жители донских берегов; так русские границы населялись варварскими народами разных названий, которые будут играть важную роль в
нашем дальнейшем рассказе; но сначала, как видно, эти гости были очень беспокойны, не умели отвыкнуть от своих степных привычек и уживаться в
ладу с оседлым народонаселением: в 1120 году Мономах принужден был выгнать берендеев из Руси, а торки и печенеги бежали сами. Ярополк после того
ходил на половцев за Дон, но не нашел их там: недаром предание говорит, что Мономах загнал их на Кавказ. Новгородцы и псковичи продолжали
воевать с чудью на запад от Чудского озера: в 1116 году Мстислав взял город Оденпе, или Медвежью голову, погостов побрал бесчисленное множество
и возвратился домой с большим полоном; сын его Всеволод в 1122 году ходил на финское племя ямь и победил его; но дорога была трудна по
дороговизне хлеба. На северо востоке борьба с иноплеменниками шла также удачно: прежде мы встречали известия о поражениях, которые претерпевали
муромские волости от болгар и мордвы, но теперь под 1120 годом читаем, что сын Мономахов, Юрий, посаженный отцом в Ростовской области, ходил по
Волге на болгар, победил их полки, взял большой полон и пришел назад с честью и славою.
Так во всех концах русских волостей оправдались надежды народа на благословенное княжение Мономаха. После двенадцатилетнего правления в Киеве, в
125 году, умер Мономах, просветивший Русскую землю, как солнце, по выражению летописца; слава его прошла по всем странам, особенно же был он
страшен поганым; был он братолюбец и нищелюбец и добрый страдалец (труженик) за Русскую землю.
Духовенство плакало по нем как по святом и добром князе, потому что много почитал он монашеский и священнический чин, давал им все потребное,
церкви строил и украшал; когда входил в церковь и слышал пение, то не мог удержаться от слез, потому то бог и исполнял все его прошения и жил он
в благополучии; весь народ плакал по нем, как плачут дети по отце или по матери.
Духовенство плакало по нем как по святом и добром князе, потому что много почитал он монашеский и священнический чин, давал им все потребное,
церкви строил и украшал; когда входил в церковь и слышал пение, то не мог удержаться от слез, потому то бог и исполнял все его прошения и жил он