городов, Плеснеск, но отряд этот был разбит наголову венграми и галичанами. Роман, услыхав об этом несчастии, отпустил шурина Ростислава домой,
а сам опять поехал в Польшу. На этот раз он был здесь счастливее, получил помощь и пошел с нею на брата Всеволода ко Владимиру, но Всеволод в
другой раз не пустил его, и Роман опять отправился к тестю; тот дал ему пока волость — Торческ, а между тем послал ко Всеволоду с угрозами,
которые подействовали, и Роман получил опять Владимир, а Всеволод отправился в свою прежнюю волость Бельз.
Романа звали опять в Галич, следовательно, были там люди, недовольные венгерским королевичем; с другой стороны, Бела не мог думать, чтобы
русские князья спокойно стали смотреть на владычество иноземца в старинной Русской волости, вот почему он спешил обещаниями склонить на свою
сторону Святослава киевского. В 1189 году он прислал сказать ему: «Брат! Присылай сына своего ко мне: хочу исполнить свое обещание, в чем тебе
крест целовал». Тогда Святослав тайком от Рюрика отправил к королю сына своего, Глеба, думая, что Бела даст ему Галич. Рюрик, узнавши об этом,
послал сказать Святославу: «Ты отправил сына своего к королю, не спросившись со мною, так ты уговор наш нарушил». Начались сильные споры между
князьями; однако дело не дошло до ссоры; Святослав послал сказать Рюрику: «Брат и сват! Ведь я сына своего посылал не на тебя поднимать короля,
а за своими делами; если хочешь идти на Галич, так я также готов с тобою идти».
Начались сильные споры между
князьями; однако дело не дошло до ссоры; Святослав послал сказать Рюрику: «Брат и сват! Ведь я сына своего посылал не на тебя поднимать короля,
а за своими делами; если хочешь идти на Галич, так я также готов с тобою идти». Особенно помогал прекращению спора митрополит, которому очень не
нравилось, что католик владеет Галичем; он говорил и Святославу и Рюрику: «Иноплеменники отняли вашу отчину, надобно б вам потрудиться
возвратить ее опять себе». Князья послушались и отправились вместе добывать Галич — Святослав с сыновьями, а Рюрик с братьями, но прежде чем
добыли волость, стали рядиться насчет ее и опять поссорились: Святослав отдавал Галич Рюрику, а себе хотел взять всю русскую землю около Киева,
но Рюрик не хотел лишиться своей отчины и променять старое, верное, на новое и неверное, а хотел поделиться Галичем с Святославом; на это не
соглашался последний, и, таким образом, сваты разошлись по домам, ничего не сделавши.
Потерявши надежду получить помощь от кого либо из сильных русских князей, недовольные королевичем галичане обратились к потомку своих родных
князей — Ростиславичей, Ростиславу Ивановичу, сыну знаменитого Берладника. Ростислав, безземельный князь, подобно отцу, жил в это время у
смоленского князя Давыда Ростиславича; получивши приглашение, он отправился немедленно к галицким пределам, захватил два пограничных города и
оттуда поехал к самому Галичу.
Тамошние бояре не все одинаково ему благоприятствовали: некоторые из них крепко держались за королевича, потому что сыновья их и братья
находились у Белы, который в это время прислал на помощь сыну большое войско, боясь враждебных покушений со стороны русских князей. Королевич и
венгерские воеводы, услыхавши о приходе Ростислава, вызванного галицкими боярами, собрали последних и начали приводить их к кресту: правые
целовали охотно, ничего за собою не зная, а виноватые — по нужде, боясь венгров. Между тем Ростислав с малою дружиною подошел к галицким полкам
в надежде, что те по обещанию своему тотчас перейдут на его сторону, как только завидят его полк; и, точно, несколько галицких бояр приехало к
нему, но они бросили его, как только увидали, что остальные не трогаются. Тогда дружина сказала Ростиславу: «Видишь, что они тебя обманули;
поезжай прочь!» «Нет, братья! — отвечал Ростислав, — вы знаете, на чем они мне целовали крест; если же теперь ищут головы моей, то бог им судья
и тот крест, что мне целовали, а уже мне наскучило скитаться на чужой земле, хочу голову положить на своей отчине». Сказавши это, он бросился в
середину галицких и венгерских полков; те обхватили его со всех сторон, сбили с лошади и полумертвого от ран понесли в Галич; в городе встало
смятение, жители начали толковать, как бы отнять Ростислава у венгров и провозгласить его своим князем; тогда венгры нашли средство покончить
дело: они приложили яду к ранам Ростиславовым, и желание Берладникова сына исполнилось: он лег на отчине подле своих предков.
Удостоверившись при этом случае, что галичане хотят русского князя, венгры начали мстить им насилиями: стали отнимать у них жен и дочерей и
брать себе в наложницы, начали ставить лошадей своих в церквах и избах; встужили тогда галичане и сильно раскаялись, что прогнали своего князя
Владимира. И вот пронесся слух, что Владимиру удалось убежать из венгерской неволи (1190 г.): на башне ему поставлен был шатер; он изрезал
полотно, свил из него веревку и спустился по ней на землю; двое сторожей было подкуплено, они довели его до Немецкой земли, к императору
Фридриху Барбароссе, который, узнавши, что Владимир родной племянник по матери князю Всеволоду суздальскому, принял его с любовию и большою