долгого мира, что средств к жизни стало недоставать, в таких обстоятельствах старшины определили, чтоб в продолжение известного времени все
младенцы женского пола были умерщвляемы. Понятно, что ни одно из приведенных предположений не может быть принято преимущественно перед другим,
но все они, вместе взятые, достаточны для убеждения в том, что наши голяди были родственны жителям литовской Галиндии.
Кроме Литвы, в наших летописях встречаем еще народ, с которым Русь также очень рано входит в неприязненные столкновения и которого страна после
вошла в состав империи — это загадочный народ ятвягов. Ятвяги жили, во первых, в западной части Полесья, потом — во всем Подляшье, в части
Мазовии, находившейся между речкой Валпушей, впадающей в Нарву, и Бугом; наконец, в древней Судавии. О происхождении ятвягов древние писатели
разногласят: одни говорят, что ятвяги языком, религиею и нравами были схожи с Литвою, пруссами и самогитами, другие же, что ятвяги совершенно
отличались языком от славян и литвы. Новейшие исследователи признают их потомками язигов сарматских, но без положительно ясных доказательств.
Каково бы ни было происхождение ятвягов, народ этот является в истории диким, разбойническим и очень долго сохраняет язычество. Веря в
переселение душ, ятвяги в битвах не обращались в бегство и не давались в плен, но погибали вместе с женами; вели образ жизни полуоседлый,
полукочевой. Указывают и теперь еще остатки ятвягов в Скидельском округе, на левой стороне реки Пелясы и Котры, они резко отделяются от
белоруссов и литовцев смуглым видом, черным платьем, нравами и обычаями, хотя все уже говорят белорусским языком с литовским произношением. У
белоруссов в Подляшье существует поговорка: Смотрит ятвягом (выгляда як ядвинга) в значении: смотрит разбойником.
Таковы были ближайшие соседи славян в восточных жилищах их. Первое сколько нибудь верное известие о судьбе этих народов мы встречаем не ранее IV
века по р.х., когда они вошли во враждебные столкновения с готами. Во II или начале III века по р.х. замечается движение скандинаво германских
дружин под именем готов от берегов Балтийского моря к Черному; без сомнения, движение это совершалось по тому же водному пути, по которому
после, в половине IX века, спускались дружины варяжские. Только на трех кораблях, по преданию, явилась готская дружина на Балтийском море, но
потом, вобравши в себя пришельцев из разных племен, своих и чужих, образовалась на берегах Понта в многочисленный народ, который не давал покоя
областям Империи; в IV веке готский вождь Германарих положил было основание государству в таких же обширных размерах, в каких после явились
владения Рюриковичей; владея тринадцатью племенами, между которыми легче других прочитываются имена чуди, веси, мери и мордвы, Германарих
обратился против герулов; покорив последних, двинулся против венедов. Венеды, говорит готский историк, неопытные в военном деле, но сильные
своей многочисленностию, вздумали было сначала сопротивляться, но принуждены были покориться Германариху, потому что множество народа ничего не
значит на войне, прибавляет тот же историк. Эсты, жители берегов прибалтийских, подчинились также Германариху, но в то время, как его оружие
было так счастливо на западе, в юго восточных степях собиралась гроза, долженствовавшая разрушить громадное государство готов при самом его
рождении, — на берегах Дона явились гунны. Как после, в XIII веке, русские не знали, откуда пришла на них гроза татарская, так теперь готы не
умели определить происхождения гуннов; только сказка говорила, что один из готских князей выгнал в степь злых волшебниц, которые совокупились
там с нечистыми духами, и от этого то совокупления произошли чудовищные гунны. Сначала жили они на восточных берегах Азовского моря, занимаясь
охотою, потом, возросши в числе, устремились грабить соседние народы; лань показала им дорогу на противоположный берег моря; страх напал на
разноименные варварские народы, здесь обитавшие; храбрые аланы не могли в битвах выносить ужасного вида гуннов, потому что, собственно говоря, у
них не было лица, но вместо него безобразный кусок мяса, на котором вместо глаз виднелись какие то пятна; безобразные в самой молодости, они
старели без бород и жили, как дикие звери: питались кореньями и полусырым мясом зверей, согревши его только немного под седлом; о домах не
хотели знать, считали их могилами; с молодости привыкли переносить непогоду, голод и жажду; раз надевши платье, они не снимали его до тех пор,
пока оно само не свалится с них лоскутьями; безобразная обувь мешала им ходить; они вечно сидели на своих маленьких, но крепких лошадях, на
седлах отправляли все дела, ели, пили, спали, торговали, рассуждали.
Никто из них никогда не принимался за плуг; военнопленные должны были
обрабатывать землю и пасти стада. Не было у них ничего постоянного: ни жилища, ни закона, ни обычая; коварство их, гнев, жадность не
сдерживались никакой религиею, ни даже суеверием. Жены их жили на телегах, где ткали грубый холст, родили и воспитывали детей; в битвах
принимали участие вместе с мужьями; многоженство было у них в обычае.
Поразивши аланов, гунны ударили на готов: знаменитый Германарих умер на 110 году своей жизни; новорожденное государство, не успевши нисколько