первой четверти VIII века. Из событий чешской истории после Пршемысла до самой половины IX века мы не знаем ничего верного, кроме враждебных
столкновений славян с немцами, то есть с Империею франков. Меровингов сменили Карловинги. Германские племена соединились в одну массу; дух
единства, принятый германскими вождями на старинной почве Римской империи, не переставал одушевлять их, руководить их поступками; потомок
Геристаля принял титул римского императора; располагая силами Западной Европы, Карл Великий двинулся на Восточную с проповедью римских начал,
единства политического и религиозного. Что же могла противопоставить ему Восточная Европа? Народы, жившие в простоте первоначального быта,
разрозненные и враждебные друг другу. Заметим, что нет никакого основания делать из разъединения и несогласия славянских племен отличительную
черту славянской народности; разрозненность и вражда племен славянских были необходимыми следствиями их формы быта, быта родового, а эта форма
быта не есть исключительная принадлежность славянского племени, через нее проходят все народы с тем только различием, что один оставляет ее
прежде, а другой — после вследствие разных исторических обстоятельств; так, народы германского племени оставили формы родового быта прежде
вследствие переселения на римскую почву, где они приняли идеи и формы государственные, а славяне, оставаясь на востоке, в уединении от древнего
исторического мира, оставались и при прежних, первоначальных формах быта. Карл Великий, вождь германского ополчения, носил титул римского
императора, был единым владыкой соединенных германских племен, но истории известно, чего стоило германскому племени это соединение! Покрытый
кровью саксонцев, Карл двинулся против славян; легко было предвидеть, что новый Цезарь получит такие же успехи над младенчествующими народами
Восточной Европы, какие старый Цезарь получил некогда при покорении варварского народонаселения Европы Западной. Из славянских племен,
соприкасавшихся с германцами, кроме чехов, были бодричи, или ободриты, жившие в нынешнем Мекленбурге; потом южнее, между Одером и Эльбою,
лутичи, или велеты, между лутичами и чехами жили сербы в нынешней Саксонии и Лузации. Между лутичами и бодричами шли сильные усобицы; с другой
стороны, бодричи были во вражде с саксонцами, это обстоятельство заставило их войти в союз с Карлом против последних как общих врагов и помогать
франкам в борьбе с ними. Карл в благодарность за помощь обратил свое оружие против лутичей под предлогом, что они обижают союзников его,
бодричей: так германский вождь начал искусно пользоваться славянским бытом и его следствиями. Бодричи и сербы охотно помогали немцам покорять
единоплеменников своих, лутичей, которые принуждены были признать себя данниками Карла. Это было в конце VIII века, в начале IX уже видим войны
Карла с чехами. Последние, подобно всем своим соплеменникам, не давали врагу битв в чистом поле, но отбивались порознь в лесах и горах; войска
Карла, опустошивши страну, должны были возвращаться без решительных, как видно, успехов. Несмотря, однако, на это, торжество немцев было верно
над разрозненными славянами. Если известия о дани чехов Карлу Великому могут быть оспариваемы, то верно, что моравы уже были подчинены ему. Во
второй четверти IX века в Моравии мы видим князя Моймира, который принял христианство и считается основателем Моравского государства; в то же
время встречаем известие о начатках христианства у чехов: четырнадцать лехов, или знатных панов чешских, приняли христианство в Регенсбурге у
короля Людовика немецкого; но в борьбе двух племен, основным различием которых была вера, для славянина отвергнуть веру своего народа значило
отложиться от последнего, перейти под знамена врагов, вот почему чешские лехи, как скоро приняли христианство, так уже оставили князя своего и
поддались королю немецкому, из под власти которого трудно было высвободиться.
Так, Людовик немецкий, подозревая Моймира моравского в намерении
усилиться, свергнул его с престола, который отдал племяннику его Ростиславу. Но Ростислав, несмотря на то, что обязан был властью Людовику, шел
по следам дяди Моймира, только шел с большим успехом: ему удалось отбиться от Людовика, он мог объявить себя прямо врагом последнего и принимать
под свое покровительство всех недовольных королем, даже собственных сыновей его. Но князь моравский должен был понимать, что для независимого
состояния славянского государства прежде всего была необходима независимая славянская церковь, что с немецким духовенством нельзя было и думать
о народной и государственной независимости славян, что с латинским богослужением христианство не могло принести пользы народу, который понимал
новую веру только с внешней, обрядовой, стороны и, разумеется, не мог не чуждаться ее. Вот почему князь моравский должен был обратиться к
византийскому двору, который мог прислать в Моравию славянских проповедников, учивших на славянском языке, могших устроить славянское
богослужение и основать независимую славянскую церковь; близкий и недавний пример Болгарии должен был указать моравскому князю на этот путь; со