единстве.
Но мы скоро видим, что некоторые области выделяются в особые княжества, отпадают от общего единства области крайние на западе и востоке, которых
особность условливалась и прежде причинами физическими и историческими: отпадает область западной Двины, область Полоцкая, которая при самом
начале истории составляет уже владение особого княжеского рода; отпадает область Галицкая, издавна переходная и спорная между Польшею и Русью;
на востоке отпадает отдаленный Муром с Рязанью, далекая Тмутаракань перестает быть русским владением. Обособление этих крайних волостей не могло
иметь влияния на ход событий в главных срединных волостях; здесь, в южной, Днепровской, половине мы не замечаем изменения в господствующем
порядке вещей, обособления главных волостей, ибо никакие условия, ни физические, ни племенные, ни политические не требуют этого обособления, но
как скоро одна ветвь, одно племя княжеского рода утверждается в северной, Волжской, половине Руси, как скоро князь из этого племени получает
родовое старшинство, то немедленно же и происходит обособление Северной Руси, столь богатое последствиями, но обособление произошло не по
требованию известных родовых княжеских отношений, а по требованию особых условий — исторических и физических; нарушение общего родового владения
и переход родовых княжеских отношений в государственные условливались различием двух главных частей древней Руси и проистекавшим отсюда
стремлением к особности.
Благодаря состоянию окружных государств и народов все эти внутренние движения и перемены на Руси могли происходить беспрепятственно. В Швеции
еще продолжалась внутренняя борьба, и столкновения ее с Русью, происходившие в минуты отдыха, были ничтожны.
Благодаря состоянию окружных государств и народов все эти внутренние движения и перемены на Руси могли происходить беспрепятственно. В Швеции
еще продолжалась внутренняя борьба, и столкновения ее с Русью, происходившие в минуты отдыха, были ничтожны. Польша, кроме внутренних смут,
усобиц, была занята внешнею борьбою с опасными соседями: немцами, чехами, пруссами; Венгрия находилась в том же самом положении, хотя оба эти
соседние государства принимали иногда деятельное участие в событиях Юго Западной Руси, каково, например, было участие Венгрии в борьбе Изяслава
Мстиславича с дядею Юрием, но подобное участие никогда не имело решительного влияния на ход событий, никогда не могло изменить этого хода,
условленного внутренними причинами. Влияние быта Польши и Венгрии на быт Руси было ощутительно в Галиче; можно заметить его и в пограничной
Волыни, но дальше это влияние не простиралось. Польша и Венгрия не могли быть для Руси проводниками западноевропейского влияния, скорее, можно
сказать, уединяли ее от него, потому что и сами, кроме религиозной связи, имели мало общих форм быта с западною Европою, но если и Польша с
Венгриею, несмотря на религиозную связь, мало участвовали в общих явлениях европейской жизни того времени, тем менее могла участвовать в них
Русь, которая не была связана с западом церковным единением, принадлежала к церкви восточной, следовательно, должна была подвергаться духовному
влиянию Византии. Византийская образованность, как увидим, проникала в Русь, греческая торговля богатила ее, но главная сцена действия
перенеслась на северо восток, далеко от великого водного пути, соединявшего Северо Западную Европу с Юго Восточною; Русь уходила все далее и
далее вглубь северо востока, чтоб там, в уединении от всех посторонних влияний, выработать для себя крепкие основы быта; Новгород не мог быть
для нее проводником чуждого влияния уже по самой враждебности, которая проистекала от различия его быта с бытом остальных северных областей. Но
если Русь в описываемое время отделялась от Западной Европы Польшею, Венгриею, Литвою, то ничем не отделялась от востока, с которым должна была
вести беспрерывную борьбу.
Собственная Южная Русь была украйною, так сказать европейским берегом степи, и берегом низким, не защищенным нисколько природою, следовательно,
подверженным частому наплыву кочевых орд; искусственные плотины, города, которые начали строить еще первые князья наши, недостаточно защищали
Русь от этого наплыва.
Мало того что степняки или половцы сами нападали на Русь, они отрезывали ее от черноморских берегов, препятствовали сообщению с Византиею:
русские князья с многочисленными дружинами должны были выходить навстречу к греческим купцам и провожать их до Киева, оберегать от степных
разбойников; варварская Азия стремится отнять у Руси все пути, все отдушины, которыми та сообщалась с образованною Европою. Южная Русь, украйна,
европейский берег степи заносится уже с разных сторон степным народонаселением; по границам Киевской, Переяславской, Черниговской области
садятся варварские толпы, свои поганые, как называли их в отличие от диких, т.е. независимых степняков или половцев. Находясь в полузависимости
от русских князей, чуждое гражданских связей с новым европейским отечеством своим, это варварское пограничное народонаселение по численной
значительности и воинственному характеру своему имеет важное влияние на ход событий в Южной Руси, умножая вместе с дикими половцами грабежи и