— С кофе, Вадим Сергеевич? — с готовностью спросил сутуловатый парень.
— Не с кофе, — нетерпеливо отозвался хозяин, — с той бумажкой, ну, которую мы смотрели.
— Понял, иду.
Лева быстро протопал из кухни на свое рабочее место, так же быстро вернулся с распечатанными на компьютере бумагами и по кивку хозяина протянул их Николаю Николаевичу.
— Ваш годовой отчет, — сказал он.
— Колоссально! — только и смог выговорить Николай, увидев отчет собственного института по научным разработкам, в составлении которого он сам принимал немалое участие.
Этот отчет был послан из Мурманска в Москву электронной почтой за день до его отлета.
Смотрящий, так похожий на мужичка-завхоза, и в самом деле не отставал от прогресса. Сейчас оба — и он и Лева — глядели на Николая с едва скрываемой гордостью.
— Я что хочу предложить, — заговорил смотрящий, — мы ваш отчетик полистали и подумали, а почему бы нам вместе не поработать? Мы бы вам помогли грантики-крантики пробивать, а вы бы — два-три заказика выполнили. А?
— Это не со мной, это надо с директором. А потом, у нас же чисто научные разработки: биология моря.
— Так и мы вам не наркоту закажем. Короче, мы к вашему директору подошлем человечка, а когда он будет про нас спрашивать, вы ему подтвердите, что мы — люди конкретные. Забили? — И хозяин выдвинул из белого офисного стола ящичек, где лежали три стопы долларовых сотенных бумаг: одна толстая и две тонких.
— Хорошо, я попробую, — неуверенно проговорил Николай Николаевич, хотя про себя-то он был уверен, что ничего из этого контакта не получится. Но уж очень серьезный настал момент: ему показывали все институтские деньги.
— Вы когда в Мурманск? — спросил хозяин, перекладывая толстую стопу долларов из ящичка на диван к Николаю. — Это — восемьдесят процентов. Это — еще двадцать. А тут — ваше.
— Завтра, наверно. Если сегодня в Питер вернемся.
— Вернетесь.
— Завтра, наверно. Если сегодня в Питер вернемся.
— Вернетесь. Андрюше о нашем разговоре докладывать не обязательно.
— Я понял.
До стопки купюр, которая предназначалась лично ему, Николай так и не дотронулся.
— Левчик, неси в гостевую кофе, я тоже сейчас иду. И наука, как баксы пересчитает, придет. А хотите, на машинке пропустим, она лучше бухгалтера.
— Давайте, — согласился Николай.
Хотя вроде бы все заканчивалось очень хорошо, на душе его было безрадостно. У него было такое чувство, словно его заглатывает удав.
— Свою-то зелень приберите сразу. Там всего две штуки. Это за то, что вы нас на Гуляя вывели. Сюда-то, во Псков, он из Курска чистым приехал. А будем вместе работать, станете получать часто и много.
Хозяин соединил обе институтские пачки, пропустил их через счетную машинку, и та показала, что и должна была показать — восемьдесят тысяч.
— В чем вы их повезете? — вдруг спросил хозяин заботливо, проследив, как Николай Николаевич сунул во внутренний карман пиджака свои доллары.
— Не знаю. Можно пока в полиэтиленовый мешок завернуть…
Хозяин на это лишь хмыкнул и выдвинул тот же ящичек офисного стола еще больше. Там лежала черная нейлоновая сумка на нейлоновых ремешках.
— Японская, для курьеров. Закрепляется здесь, ниже подмышки, — показал он. — Все за вас думай. Снимайте пиджак, баксы перекладывайте. Как закончите, Лева приведет пить кофе.
Он вышел. А Николай Николаевич, ощущая, что находится под внимательным электронным приглядом Левы, стал снимать пиджак, потом рубашку. Лева своего наблюдения и не скрывал. Едва пиджак был надет, он появился в дверях с каким-то текстом, распечатанным на принтере, и спросил:
— Пошли? Только подпишите бумажку.
Это была расписка в получении денег. И она могла удивить кого угодно.
«Я, Николай Николаевич Горюнов», — начиналась она. А дальше были точнейшим образом указаны его паспортные данные, петербургский и мурманский адреса.
— Ну вы даете! — не удержался Николай Николаевич. — Откуда у вас мой номер паспорта, кем и когда выдан?
С Левой он мог разговаривать проще. В Леве он чувствовал своего.
— Это пустяк. База данных УВД, — сейчас ее можно на любом компьютерном толчке купить. Там, в расписке, значится, что вы получили деньги в ЗАО «Андромеда» — на название не обращайте внимания. Вадим Сергеевич — он же романтик. Он Ефремова прочитал в детстве, в первую отсидку.
— Так мне расписаться?
— Да, просто поставить подпись. И пошли хоть кофейку попьем. За деньги вы не волнуйтесь, они все — настоящие.
Оставшись один, Николай Николаевич ощутил, как чувствуют себя тайные курьеры. Ему казалось, что опасность высовывается отовсюду.
— Мне надо часа на два кой-куда смотаться, а в двенадцать ноль-ноль мы выезжаем, — сказал Андрей, когда Толян высадил их около гостиницы. — Пойдемте, я прослежу, чтобы вы закрылись в номере, и сгоняю по делу.
Такое предложение Николай Николаевич встретил с благодарностью. Оставшись в номере, он несколько раз проверил, хорошо ли заперта дверь, а потом, прислушиваясь к каждым шагам в коридоре, начал пересчитывать деньги.
Он стыдил самого себя, но продолжал это бессмысленное занятие.
И хотя Лева просил за доллары не волноваться, ему хотелось перещупать каждую купюру — вдруг все-таки подсунули фальшивую.