В конце первой недели Николая срочно вызвали к тому самому лысоватому майору, фамилия которого была Нечитайло.
Особых грехов он за собой не чувствовал, но, идя в кабинет заместителя начальника по работе с личным составом, готовился ко всему. У него даже мелькнула на мгновение мысль, что суд так-таки пересмотрел свое решение и ему прямо здесь немедленно объявят об освобождении.
Но оказалось, что ничего чрезвычайного не было.
— Ну как иностранный язык, не забываете? — поинтересовался майор, подняв голову от бумаг.
— Думаю, что нет, — ответил осторожно Николай.
— Учебники, словари с собой привезли?
— У меня пока не было возможности побывать дома…
— Завтра вас отпустят. Но чтобы спиртного в городе — ни-ни!
— Я же говорил, что не пью совсем.
— И вернуться в воскресенье к двадцати трем ноль-ноль, к вечерней поверке. Сами рассчитайте расписание электричек, автобуса.
В углу кабинета на краю кожаного дивана сидел подросток лет шестнадцати с длинными волосами и делал вид, что внимательно читает книжку. А может, и в самом деле читал. Книга была довольно потрепанной.
— Это мой оболтус, — сказал вдруг майор. — А ну-ка поговорите с ним по-английски.
— Как ваше имя? — спросил Николай подростка.
И тот сразу ответил:
— Меня зовут Федя.
— Ну, это даже я понимаю, — с неудовольствием заметил майор. — Вы что-нибудь посложней.
— Кто автор книги, которую вы читаете? — снова задал вопрос Николай.
Он был уверен, что мальчик не поймет и, как это происходит со многими, впадет в затяжной ступор.
Но мальчик довольно бойко ответил:
— Автор этой книги — Толкин.
— Это известный писатель?
— Это очень известный писатель. Его знает весь мир, — подтвердил мальчик.
— Вы можете произнести по-английски названия его книг?
— О чем это вы? — вклинился в их начавшуюся светскую беседу майор, с подозрением глядя то на сына, то на Николая.
— Я спросил его об авторе книги.
— Ну, это можно, — согласился майор. — А вообще как он? Ему ведь в следующем году в вуз поступать.
— Неплохо. Я боялся, что будет хуже.
— С ним как-никак профессор занимался. Он, правда, по геохимии специалист, но английский рубил, как я капусту. Тогда так. Если погода будет плохая — станете заниматься здесь. А когда не холодно и сухо, как сегодня, гуляйте за проходной. Далеко не уходите. Час прогуливайтесь и беседуйте по-английски. Добро?
Николай согласился, тем более что хорошее отношение начальства было небесполезно.
— А как мне вас называть? — спросил Федя, когда они вышли за проходную.
Этот пустячный вопрос поставил Николая в тупик. Не условно же осужденным Горюновым.
— Зовите меня просто сэром, — наконец отозвался он.
— Хорошо, сэр, — согласился Федя по-английски.
— Тогда начнем с темы «Город». Эта тема вам уже знакома?
— Да, сэр.
С полчаса они проговорили на темы города, улиц, транспорта. И Николай сам не заметил, как съехал на рассказ о голландских городах. Точнее, об одном, по которому с таким удовольствием они с Викой и Димкой гуляли. А когда вспомнил об этом, то едва удержал себя, чтобы не заплакать…
Отзанимавшись с Федей чуть больше часа, он возвращался назад и метрах в пятидесяти от проходной наткнулся на водителя троллейбуса, который мирно беседовал с тремя парнями. Рядом стояла «вольво».
«Ничего себе родственники у него!» — успел удивиться Николай, как вдруг водитель повернулся к нему и просительно произнес:
— Кликни наших, меня убивать будут!
— Я те кликну! — сказал один из троих Николаю вдогонку. — Ты своим кликом вместе с говном подавишься.
Надо было торопиться.
— Николая бьют, видно бандиты достали! — крикнул он, вбежав в комнату.
Все, кто в чем был, мгновенно повскакали с коек. В соседней комнате тоже сразу смели со стола домино. И уже через несколько минут, стараясь не бежать, десятка три мужиков по одному входили в проходную.
— Куда это вы все? — удивился дежурный.
— Да, говорят, колбасу дешевую в магазин завезли, — соврал кто-то.
— Ну, мне тоже купите.
Они успели в последний момент. Водитель троллейбуса сидел уже в «вольво» на заднем сиденье и был в наручниках. На половине лица его расплывался синяк.
Мужики окружили машину плотным кольцом, и бандитам пришлось вылезти.
— Кликнул, значит? — с угрозой спросил один из них Николая.
Но тут вперед выступил человек, о котором Николай пока знал лишь одно: что он председатель совета общежития.
Но тут вперед выступил человек, о котором Николай пока знал лишь одно: что он председатель совета общежития. Они жили в разных подъездах. И на разных этажах. Кулаки у него были размером с уличные фонари.
— Ты пасть-то захлопни, — спокойно посоветовал председатель, — и нашего мужика отдай нам.
Через минуту пожилой водитель троллейбуса стоял рядом и потирал синие полосы на запястьях.
— Теперь так, — продолжил председатель. — Мы все тут за мир боремся. Среди народов. И потому можем вас отпустить. А то, может, «вольвишку» вашу вверх колесами поставить? Как? — И он обернулся к своим.
Зажавшие машину в тесный круг выразили радостную готовность это немедленно исполнить.
Бандит мгновение посоображал, потом вдруг оскалился в улыбке и открыл дверь автомобиля:
— А, пошли вы все на хрен!