— Ну и туфта! — брезгливо произнесла дама и положила книгу на место.
Ей стали советовать приобрести бутылочку с водой, и она так же брезгливо отодвинулась.
Скоро ее узнала другая женщина, помоложе, более простая, с усталыми глазами и в одежде, наоборот, явно приобретенной на вес в одном из магазинов секонд-хэнда.
— Как вы здесь оказались, Софья Дмитриевна? — спросила она с легким смешком, выдающим смущение.
— Надо же когда-то взглянуть на это явление, — ответила дама. — Столько кругом разговоров. А вы тоже первый раз? Или ходите постоянно?
— Нет, что вы! Конечно, первый. У меня сын, опять тяжелые приступы…
— Да-да, я видела, вы приобретали эту воду, — заметила дама с легкой иронией в голосе. — Я слышала, Викуля, они даже семенем этого Парамонова торгуют?
— Ну уж это не знаю! Это, наверно, слухи, — испугалась женщина с усталыми глазами. — Такого мне никто не рассказывал.
— Ну-ну, — многозначительно проговорила дама. — Муж-то у вас по-прежнему в Мурманске? — рассеянно поинтересовалась она.
В этот момент распахнулись широкие двери в кинозал, и публика, скопившаяся в фойе, стала быстро заполнять пустевшие ряды.
Среди вошедших была и молоденькая девушка в широком пальто с большими перламутровыми пуговицами. Она села во втором ряду и, когда начался сам сеанс, дотронулась до микро-включателей с тыльной стороны пуговиц. Она постаралась сделать это незаметно, хотя вряд ли кто из ее соседок мог подумать, что эти большие перламутровые пуговицы пришиты к пальто вчера вечером для записи сеанса на пленку.
Сеанс, как обычно, делился на четыре неравные части. Часть первая была как бы прологом. Музыка, которая звучала все время, сделалась неожиданно напряженной, полной страстного ожидания, Ее накал совпал с моментом выхода на сцену Андрея Парамонова. И едва он стремительно появился в центре сцены, как музыка оборвалась, а сам Парамонов поднятием руки приветствовал собравшихся женщин.
Некоторые из впервые пришедших попробовали было рукоплескать, но, смутившись тем, что их никто не поддержал, немедленно прервали это занятие. Аплодисментов во время сеанса Парамонов не допускал.
Для Наташи ПорОсенковой, пришедшей на спецзадание, это был всего-навсего обыкновенный лысеющий мужчина лет сорока с небольшим животиком. Одет был в странноватую вишневого цвета мантию. Но даже и Наташа, очень скоро поддавшись наэлектризованности зала, почувствовала в нем что-то необыкновенное.
Парамонов объяснил странность своей одежды для тех, кто впервые пришел на его сеанс: эта мантия досталась ему по наследству от древневавилонских предков, потому что он является единственным на земле прямым потомком главного жреца Вавилонии времен царя Навуходоносора. Тайны своей магии они передавали тысячи лет по мужской линии из поколения в поколение, развивая и умножая ее приемы.
Речь его была недлинной, так что публика не успела устать от исторического экскурса, говорил он спокойно и уверенно, а слова были выстроены так, что создавали непрерывный завораживающий ритм. И когда Наташа незаметно посмотрела по сторонам, то увидела, что многие женщины уже сидят с закрытыми глазами и, по всей видимости, засыпают.
— Мы встретились здесь, чтобы почувствовать счастье и радость жизни, чтобы ощутить себя здоровыми и бодрыми, готовыми преодолеть любые невзгоды! — объявил он в конце первой части. — И я готов выбросить ваши боли в параллельный мир здесь же, немедленно, прямо на сцене. После встречи со мной вы раскроете в себе новые неведомые резервы творческой энергии, найдете любовь и счастье.
Тут неожиданно встала дама в элегантном пальто.
— Извините меня, но я не поверила ни одному вашему слову! — сказала она уверенно и громко, так что ее мог слышать весь зал.
И зал действительно услышал — по нему пролетел легкий испуганный шорох. Все смотрели на Парамонова. Он же, обрадованный возражением дамы, протянул в ее сторону руку и спокойно, слегка насмешливо спросил:
— Так-таки ни одному слову не поверили? Прошу вас, подойдите поближе. Нет, еще лучше — на сцену. Вы ведь привыкли разговаривать с людьми, и мы затеем сейчас научную дискуссию. Представьтесь, пожалуйста.
Дама прошла по проходу, потом поднялась по ступенькам на сцену и, волнуясь, произнесла:
— У меня два высших образования. Я не только биолог, но еще историк Древнего Востока. Так вот, ваша байка о вавилонском жреце — глупая выдумка невежественного…
Она не договорила, потому что Парамонов, который слушал ее с видимым интересом и доброжелательностью, неожиданно резко, взмахнув рукой, скомандовал:
— Стоять! Спать!
Женщина мгновенно смолкла и пошатнулась. Но Парамонов успел приблизиться к ней, взял ее под руку и скомандовал:
— Вы все видите и все слышите. Спите спокойно, вам ничто не мешает. Я ваш врач, вы — больная и пришли ко мне на прием. Что вас беспокоит? Больная, ответьте мне, что вас беспокоит. Я врач и сниму ваши невзгоды.
И затаившийся зал увидел, как дама стала преображаться: исчезали ее самоуверенность, апломб. Перед доктором Парамоновым стояла болеющая жалкая женщина.
Перед доктором Парамоновым стояла болеющая жалкая женщина. Она поднесла руки к вискам и сказала страдальчески:
— Знаете, доктор, у меня по утрам часто болит голова. И… и вечерами тоже болит.