— …у меня ощущение, что за вашей работой стоит большая экспериментальная база. Я не ошибся?
— Да. Я подготовил атлас по северным водорослям…
— Атлас? — оживился то ли Бэр, то ли Бар. — Это интересно! Это очень интересно! Атлас — это была моя юношеская мечта. К сожалению, меня тогда не пускали к вам на Русский Север. Я так и не понял почему?
И не поймете, господин Бар. Пока кто-нибудь доходчиво не объяснит вам, что наши полярные моря тогда были нашпигованы подводными лодками.
— Издать общий атлас Земли по северным морям — это достойная работа… — Доктор Бэр помолчал, как бы что-то прикидывая.
Потом протянул свою визитную карточку.
Николай Николаевич мгновенно вынул в ответ свою визитку.
— Я хочу, чтобы у нас с вами получилась большая интересная работа, — сказал на прощание американец.
Та же дама из оргкомитета тянула его куда-то в сторону. Поблизости нетерпеливо переминались несколько москвичей. Малоизвестному провинциалу занимать столько времени у почетного иностранного гостя, по их убеждению, было за гранью приличий. Вот они, у которых аж по два иностранных паспорта и ходы на мгновенное оформление визы, — это другое дело. Да только работы у них были почему-то все чаще серенькие…
— С кем ты там общался? — спросил Николая знакомый биолог из Ботанического института, когда после второго звонка публика снова стала заполнять ряды и Николай оказался соседом этого биолога.
— Доктор Бэр.
— Это который с Аляски? — изумился сосед.
— Он, — кивнул Николай.
— Крупно! А я думал, он не приехал. Что такому крупняку на нашем болоте?.. Значит, его имя — не приманка, в натуре? Ну и что он тебе?
— Обменялись мнениями по проблеме… — Николай Николаевич пожал плечами.
— Да ты должен парить в небесах от счастья!
— Вот я и парю. — И Николай показал на свой слегка поломанный стул.
Когда после долгой полосы несчастий и бед начинает везти, становится страшно.
— Ну как? — спросила Вика, едва он открыл дверь своей квартиры. — Я так проживала весь день! Как доклад? Что-нибудь говорили?
— Нормально, — ответил он, чувствуя неожиданную опустошенность, словно альпинист, с трудом и риском для жизни взобравшийся на вершину горы. — Наши вроде бы оценили. Иностранцы — тоже. А доктор Бэр…
— Доктор Бэр! — перебила вдруг Вика. — Он как раз тебе звонил, несколько минут назад.
— Звонил домой?! И что сказал? — Усталость мгновенно улетучилась. — Телефон гостиницы не оставил?
— Если я правильно поняла, сказал, что позвонит еще…
Не успел он взяться за борщ, который налила ему Вика, как в прихожей зазвонил телефон.
Николай бросился на звонок.
Но это был не профессор с Аляски. Незнакомый, явно русский голос спросил:
— Николай?
— Да, я вас слушаю, — ответил он, пытаясь определить звонившего.
— Доклад свой сделал?
— Сделал. Только я не понимаю, с кем…
— И дальше не понимай. Попутчик говорит. Слушай дальше. Твоего беглеца нашли. Он не в Курске обосновался, а рядышком, во Пскове.
— Какой беглец? — удивился Николай Николаевич, все еще не соображая, с кем он говорит и о ком идет речь.
— Тот, кого тебе отыскать приказано. Экс-директор.
— А-а-а, теперь понял.
— Ты ведь сразу после конгресса в Ростов собирался?
— Да.
— Теперь не собирайся. Послезавтра тебя отвезут во Псков и помогут вернуть награбленное.
— Это что, серьезно? Без дури? — Наконец он догадался, кто ему позвонил.
— Дурят только в психушке и иногда в цирке. Еще у Дэвида Копперфилда. А я — всерьез разговариваю. Тебя во Псков отвезут и встречу там устроят.
— Кто отвезет?
— Послезавтра в семнадцать ноль-ноль выйдешь из своих ворот. Подъедут красные «Жигули», «восьмерка». Усвоил? Кто будет за рулем, тот и отвезет.
— Усвоил, — растерянно проговорил Николай. И только хотел спросить о подробностях, как услышал короткие гудки.
Это звонил несомненно Алексей. Если он запомнил сбивчивый самолетный рассказ Николая. Если, несмотря на ранение, исполнил свое обещание и среди миллионов беглых мужиков сумел на просторах России каким-то образом отыскать их бывшего мурманского директора школы и даже организовать поездку для Николая, то все происшедшее можно было назвать только одним словом — это было чудо.
А следом за Алексеем, не успел Николай вернуться на кухню, позвонил доктор Бэр.
— Господин Горюнов, я переговорил со своими коллегами из института, вы были бы не против поработать вместе с нами?
— Когда? — спросил Николай Николаевич, стараясь справиться с внезапной хрипотой.
— Если вы дадите согласие, я думаю, с весны — с марта-апреля. Вам подходит такое время?
— Думаю, что подходит.
— Хорошо. Сейчас мне важно получить ваше согласие. А детали мы обсудим позже. Надеюсь, вы будете удовлетворены нашими условиями.
Тайная любовь Анечки Костиковой
Несколько лет назад популярная петербургская газета напечатала статью, которую в библиотеке у Анны Филипповны читали все девочки. И даже долго потом обсуждали.
Статья была переведена из французского журнала для женщин и рассказывала о любви одиноких матерей к своим взрослеющим сыновьям.
— Не знаю, может, у них там все возможно, а у нас про такое писать неприлично! — сказала бывшая зав. читальным залом, которая лет десять назад ушла на пенсию и как раз забрела к ним на огонек. — И читать тоже. Мало ли что в семьях бывает… Не про все же рассказывать.