Теперь, когда самозванный Владыка Юга задумал повелевать всем Конгом, ему следовало убедить народ, а в первую очередь — жителей Сарбура в неизбежности грядущей войны. Довод у него был сильный: урнгурцы. Урнгурцы, которые заправляют на севере и силой заставили примкнуть к себе конгаев. Так это или нет, но в Сарбуре, где к северянам относятся свысока, подобное никого не удивит.
Керанраон не сомневался, что убедит их в чем угодно, потому что знает южан как облупленных и всегда добьется от них того, чего хочет!
Толпа полностью запрудила храмовый двор, напряжение нарастало. Турарбур, мгновенно определявший нужную минуту, тронул плечо Керанраона:
— Начинай, достойный!
Владыка Юга посмотрел вниз, на волнующуюся людскую массу, и кивнул.
— Народ благословенного Конга! — воскликнул он.- Ныне возвращается к нам счастливое время!
Кераораон был уверен в успехе, потому что полагал: с северянами он управится. О том, что происходит южнее Сарбура, новый Владыка Юга понятия не имел. Те земли были для него — словно морское дно. Знаешь, что оно есть. Знаешь, что там кто-то живет и что-то происходит. Но кто из обитателей суши всерьез принимает в расчет то, что проиходит на морском дне?
То было утро двадцать третьего дня первого месяца лета.
* * *
Нанятые подручным Натро корабли прибыли к устью Южанки в первый день второго месяца лета. Четырнадцать больших кораблей. Слишком больших, чтобы подняться вверх по реке, поэтому к их приходу три с половиной тысячи ссыльных и около двух сотен стражников уже стояли лагерем на морском побережье. Это было далеко не все население городка. Около сотни ссыльных, восемь десятков солдат и все поселенцы решили остаться на Юге. Тилод никого не заставлял идти вместе с ним. Но те, кто пошел, признали его власть и поклялись следовать за ним до конца.
Однако прежде зодчему пришлось силой доказать свое право: через два дня после того, как Черные Охотники захватили городок, среди ссыльных вспыхнул бунт.
Отчасти сам зодчий был тому виной. Зная, что ни краурхов, ни сиргибров на кораблях перевезти не удастся, он на следующий день отправил Черных Охотников напрямик, через горы — к началу Медного Тракта, с тем, чтобы позднее соединиться с ними уже на земле Конга. Слушающий Дирг, оставшийся с Тилодом, поддерживал с ними связь. Охотники ушли, а Тилоду предстояло командовать четырьмя тысячами ссыльных, полусотней поселенцев и тремя сотнями солдат стражи.
С солдатами Тилод договорился легко. Узнав о смерти Великого Ангана, те из них, кто хотел вернуться в Конг, с готовностью подчинились Тилоду.
Поселенцы зодчего не интересовали, а ссыльных он полагал своими естественными союзниками. Зодчий изложил им свои планы, набрал добровольцев для постройки плотов и предоставил их самим себе. Тилод совсем недолго прожил в бараках. Его могучая фигура и лицо, на котором ясно читалось: тронешь — умрешь! — позволили зодчему держаться особняком. Потому Тилод не знал, что далеко не все сосланные на Юг попали сюда за преступления против Великого Ангана. Довольно было и бывших разбойников, и членов воровских шаек, которым «милосердный» Великий Анган предоставил возможность умереть не на эшафоте, а в южных джунглях. Большинство ссыльных провело на Юге не один год: под постоянной угрозой гибели, без женщин, без самого необходимого. И в повиновении их удерживали даже не стражники, а сам Гибельный Лес. Бежать некуда. Стражу можно перебить, но через день-два поднимутся вверх по Южанке уллы [13] с воинами и сотрут в порошок бунтовщиков. Конечно, кое-кому мысль о восстании приходила в голову, но стоило бедняге об этом заговорить — и ему наступал конец. Слухачи из самих же ссыльных мигом доносили страже, и вместо свободы приходила мучительная смерть.
При захвате городка погибла примерно треть гарнизона. Остальные, в отличие от Тилода, очень хорошо знали, что представляют из себя обитатели бараков. Как только Тилод отправил Черных Охотников (останься они в городе — никто не посмел бы и пальцем шевельнуть против воли Тилода: охотников боялись панически, больше, чем демонов) солдаты приняли собственные меры безопасности. Они укрепили казармы и покидали их группами не меньше, чем по десять человек. Пусть на каждого из них приходилось по десятку ссыльных, но стражники были вооружены и организованы. Задирать их не смели. Мечи воинов и клыки обученных псов отбивали задор даже у самых буйных. И все же напряжение нарастало. Тем более, что все запасы вина и большую часть продуктов по распоряжению Тилода свезли в казармы. Первая ночь прошла спокойно. День тоже миновал без происшествий. Хотя, будь Тилод в городке, он мог бы заметить, что ссыльные что-то затевают. Но Тилод был с теми, кто вязал плоты. И Эйрис с ним. А Дирг, которому не по душе было спать под крышей, в первый же день ушел в Лоно.
Уже час как стемнело, когда чуткие ноздри Эйрис уловили запах дыма.
Выскочив из дому, зодчий увидел отсвет пожара — на востоке, там, где располагались земли поселенцев. Несколько минут понадобилось ему, чтобы оседлать двух пардов и вскочить в седло. К этому времени сам поселенец и двое его сыновей были мертвы, жена и три дочери изнасилованы и тоже мертвы. Спаслась только младшая, шести лет от роду, которую мать спрятала под яслями в хлеву.