Тропу, по которой двигались охотники, никто не назвал бы прямой. Она спускалась и поднималась, петляла между завалами и непроходимыми зарослями. Пересекала нагромождения булыжников, превращалась в решето переплетенных корней, с которых смыло почву. Несколько раз охотники пересекали овраги с клокотавшей внизу водой. Через такой овраг обычно был переброшен древесный ствол, скользкий от покрывавшего его синего мха. Охотники перебегали по нему с легкостью ящериц. Для Несмеха же натягивали веревку, и только она спасала его от падения с приличной высоты на острые камни, усеивающие дно оврага.
В топких местах им приходилось перепрыгивать с корня на корень, и ноги оказывались заляпанными грязью выше колен. Зато стоило пройти десяток шагов среди густой влажной травы, как одежда и сапоги вновь становились чистыми. Несмех по достоинству оценил свою экипировку. Прочный непромокаемый костюм, способный выдержать укус, укол шипа или хватку клешней. Фарангец на знал, как обстоят дела у Хозяев Реки, но сам он то и дело стряхивал с себя вцепившихся в ткань мелких тварей. Некоторые из них были размером с ладонь, большинство — наверняка ядовиты. Дважды его оплевали какие-то существа, причем второй плевок угодил прямо в лицо: несколько капель белой жидкости стекли с прозрачной пленки, защищающей глаза.
Шедший впереди вскинул руку, и ближайший к Несмеху охотник прижал его к опутанному лианами стволу. Конгай увидел, что весь отряд затаился и ждет. Вскоре и он услышал треск, а потом что-то огромное, бурое, глянцево-блестящее проломилось сквозь заросли и ушло в сторону восхода. Кто это, Несмех, разумеется, не разглядел, но оставленная громадиной просека была пошире тропы.
Отряд двинулся дальше. А еще через полчаса справа от тропы, в трех шагах от конгая, из молодой фиолетовой поросли вдруг вынырнула плоская голова, сизая, с тремя красными рожками на длиннющей зеленой шее. Распахнув пасть с загнутыми, сочащимися ядом зубами, голова зашипела и откачнулась назад, готовясь ударить…
Несмех убедился — выхватывать меч из-за спины столь же удобно, как и из ножен на поясе. Ближайший к мерзкому созданию охотник отсек рогатую голову через миг после того, как она вынырнула из кустарника. Удар был так стремителен, что Несмеху показалось — длинная шея попросту разорвалась пополам.
Остальные охотники даже не повернули головы. Обычное дело.
Отряд остановился. Одна из безликих фигур приблизилась к Несмеху, и юноша, по глазам, узнал Эйрис.
— Мы — рядом,- прошептала она, притянув к себе голову Несмеха.
Юноша не понял, почему в бедламе Вечного Лона нужно говорить шепотом. Не понял он и слов Эйрис, но все же согласно кивнул.
Охотники перестроились цепью.
Не понял он и слов Эйрис, но все же согласно кивнул.
Охотники перестроились цепью.
Кустарник впереди стал пореже, и юноша заметил между стволами подобие поляны, а на ней — громадный валун мокро-лилового цвета. Там, где золотистая труба пробившегося через полог листвы света падала на его вершину, валун блестел, как полированное дерево.
Охотники подбирались именно к валуну. До него оставалось не больше двадцати шагов. Несмех тщетно пытался обнаружить, кого же они выслеживают. Неожиданно один из охотников пронзительно свистнул. И Несмех увидел — кого.
Огромный камень вздыбился, развернулся, поднялся с треском и хрустом на растопыренных, усеянных шипами лапах. Громаднейший краб, спина которого возвышалась над землей на десяток локтей, задрал вверх лиловые, с черной каймой, усеянные зубьями клешни, оглушительно защелкал ими, пока угольно-черные шары его глаз вертелись на стеблях, ища источник звука.
Опорные лапы взбороздили землю. Краурх боком пошел вправо, а потом вдруг подпрыгнул, рванулся к кустарнику с желто-зелеными цветами. Выброшенная клешня мимоходом разрубила древесный ствол в поллоктя толщиной. Несмех увидел мелькнувшее в кустарнике гибкое тело охотника. Тотчас еще одно черное тело взлетело вверх с другой стороны. Вспыхнул в лучах солнца изогнутый клинок и ударил в сустав опорной лапы. Краб мгновенно развернулся, но охотник нырнул под брюхо, а третий охотник, выскочив сзади, вспрыгнул на согнутую ногу краурха и, оттолкнувшись, оказался на широченной плоской спине. Мелькнуло кривое лезвие на паутинном шнуре — и желтая жидкость ударила из перерубленного глазного стебля. Черный шар глаза размером с человеческую голову упал на траву.
Краб волчком завертелся на месте. Клешни грохотали, как сотни соударяющихся щитов. Опорные ноги слились в один бешеный круг. А на спине чудовища приплясывал, раскручивая оружие, крохотный человек.
Несмех ощутил, как дрожит от возбуждения Эйрис.
Краб вдруг замер. Настолько резко, что будь на месте охотника Несмех, он кубарем скатился бы со спины. Но Черный устоял. И вновь метнул оружие. Так краурх лишился второго глаза. Тотчас же остальные бросились прямо под беснующиеся опорные ноги. Могучие клешни щелкнули еще несколько раз — и краб успокоился, опустился, сложив ноги, на плоское панцирное брюхо.
— Что с ним? — спросил Несмех.
— Яд! — коротко ответила Эйрис.- Сейчас краурха подготовят.