— Не надо,- прошептала женщина.- Пожалуйста, не надо!
И со всей ясностью поняла: сейчас ее убьют!
XVIII
«Разбуди меня ночью, спроси: ''Для чего ты живешь?''
Я отвечу привычно и честно: ''А кто меня знает?''
Я — от Темной Воды; на челе у меня заклинанье:
''Я живу, чтобы жить!'' Это правда. Хотя и похоже на ложь.
Все, что дальше,- мое. Это только мое — и не трожь!
Самой нежной рукой прикоснешься — пронзительно больно!
Нет! Молчу! Я — поэт.
И поэтому даже не волен
Завернуться в лохмотья из собственных сорванных кож!
И ты хочешь согреть меня? Ну так чего же ты ждешь?
Я слегка одичал, я отвык от дыханья чужого,
Но рубец на груди — он остался, тот выжженный желоб
С горькой солью от слез. От того-то я так не похож…
Ты придешь и уйдешь. Точно так, как ушедшие прежде.
Это храм, а не дом… В нем всегда не хватает тепла.
Он меняет гостей, как погода меняет одежду.
И не терпит одежд на исхлестанных наших телах!
Вот! Мы платим за все! Платим Временем. Или телами.
Что по сути — одно. Чу! Мой демон мне шепчет: ''Пора!''
Разбуди меня ночью, спроси: ''Ты останешься? С нами?''
Я остался б, клянусь!.. Только мне не дано выбирать!»
Лурд Серебряное Сердце, Баллада о темной воде
— Ну-ка, братцы, ну-ка! Дайте-ка пройти большому дяде! — добродушно покрикивал Нил, раздвигая толпу.
Хихарра и Онкронк следовали за ним, как малые корабли — за большим. Нил возвышался над головами, словно осадная башня — над городскими постройками. Кто-то узнал его.
— Нилон! Тот самый борец Нилон! — пробежало по толпе.
Самого Нила знали немногие, но имя было на слуху у фарангцев. Толпа, заробевшая было при виде арбалетчиков, вновь воодушевилась. Появился кто-то, кому подобает командовать — и первым идти под стрелы, разумеется! Самые воинственные и предприимчивые ушли воевать с южанами, те же, что остались, предпочитали драть глотку, а не воевать.
Отодвинув тех, кто толпился впереди, Нил шагнул на первую ступеньку лестницы. Он видел и арбалетчиков в окнах, и женщину, прижавшуюся к дверям.
— Вот паскудник! — бросил великан Хихарре.- Девкой прикрыться вздумал!
Теллу он не узнал. Страх исказил ее черты.
Зато Телла узнала своего «Тура», хотя его внешность переменилась гораздо больше. Она узнала бы Нила, будь у того даже другое тело. Вмиг сердце ее согрелось… и упало. Она поняла: великан смотрит на нее как на чужую. Не узнал. Забыл. Вот тут она испытала настоящий ужас:
— Нил…- прошептала она.
Сын вагара повернулся к толпе:
— Да вы, кажется, хотите войти, парни? — пробасил он.- Хотите войти, а вас не пускают?
Толпа заревела. Нил поднял руку, требуя тишины.
— А, может, они правы? — прорычал он.- Ведь это чужой дом, верно?
Ответом ему было молчание, а потом — глухой ропот.
— Чужой! — гаркнул Нил, перекрывая его мощью собственного голоса.- Зато ублюдок, что спрятался в нем, он — ваш! А? Так надо сказать ему — выходи! Выходи, слизень, если ты — мужчина! И тогда никто не тронет ни твоего дома, ни тех, кто в нем! Верно? А иначе все они отправятся в Нижний Мир!
«Все — умрут…» — услышала Телла. Другие слова как-то прошли мимо, остались только эти.
— Килон! — приказал Даг.- Убей бычка!
Слуга поднял арбалет. Широкая спина Нила была превосходной мишенью, а сам Килон — отличным стрелком. Он прицелился чуть ниже левой лопатки Нила и нажал на спусковой крючок.
Он прицелился чуть ниже левой лопатки Нила и нажал на спусковой крючок.
На миг опередив сухой щелчок выстрела, Нил успел откачнуться вправо — все-таки он был сыном вагара. Стрела, оцарапав его плечо, угодила в грудь одного из фарангцев. Ноздри великана раздулись. Меч будто сам прыгнул ему в руку, свирепый рык выплеснулся из груди. Одним прыжком Нил преодолел лестницу.
Телла медленно поползла вдоль двери вниз — колени подогнулись. Нил схватил ее за плечо, чтобы отбросить в сторону… и узнал!
— Телла! — воскликнул он в изумлении.
Толпа реагировала куда медленнее великана. Он уже был у двери, когда первые качнулись вперед, устремившись за вожаком.
— Телла! — воскликнул Нил.
И, развернувшись, встал между нею и фарангцами.
Те едва не налетели на его меч.
— Стоять! — кугурром взревел сын вагара, повергнув фарангцев в полное замешательство. Мысль его лихорадочно работала, а меч был по-прежнему обращен к толпе.
«Почему они не стреляют, те, кто в доме?» — подумал он.
— Вниз! Все вниз! — приказал Даг.- Быстрее, крысы!
— В окна! — гаркнул Нил.- Стрелять в окна! Бей! — и, через плечо, Телле.- Не бойся, девочка! Я тебя не отдам!
Те в толпе, у кого были луки и арбалеты, принялись обстреливать дом. Им ответили несколькими выстрелами.
— Посторонись, моя маленькая! — сказал Нил ласково, отодвигая Теллу в сторону. И резко ударил ногой в дверь.
Крепкая дверь с грохотом влетела внутрь, опрокинув слугу, стоявшего прямо за ней. И Нил увидел Килона с поднятым арбалетом в конце длинного коридора. Щелкнул выстрел, и Килон исчез.
Нил выбросил руку… и поймал стрелу в полулокте от груди Теллы.
— Не любят тебя здесь! — заметил он и проткнул мечом вынырнувшего откуда-то сбоку слугу Дага. Потом оглянулся.
За спиной пыхтел Хихарра, сбоку — невозмутимый Онкронк, а уж за ними бесновалась толпа, швыряя в окна все, что попалось под руку.