— Видел я! — буркнул Несмех, глядя на разгоряченное лицо и восторженные глаза расшалившегося ребенка.- Кровью пахнет!
— Бо-ольшой! — Эйрис нисколько не обиделась. И ни капельки не огорчилась.
— Ты — камень, Большой! Большой, грузный, серый валун! Выигрыш, проигрыш, чем они больше, тем интересней игра! Это — как Вечное Лоно! Что больше жизни? Только смерть! И потому мы побеждаем Лоно, а не оно нас! Потому что Лес — это Жизнь! Сначала Жизнь, а потом Смерть. А мы — сначала Смерть, а потом — Жизнь!
— Мне это совсем не нравится! — проворчал Несмех.- И не нравится, что это нравится тебе!
— Глупости! Пойдем. Я хочу, чтобы ты показал кое-кому Поющий Шатер. Видишь, я уже начинаю тобой хвастаться!
— Поющий Шатер — это защита, которую я только что делал? — спросил Несмех.
— Не защита,- поправила Эйрис.- Поющий Шатер — не для того, чтобы защищаться, а для того, чтобы чувствовать. Понимаешь?
— Вроде бы, да,- задумчиво произнес конгай.
А прилично стрелять из лука он так и не научился.
* * *
Прошло девять месяцев с тех пор, как Тилод, которого теперь звали Несмехом, попал в Гибельный лес. Молодой фарангец очень изменился. Тело его, опаленное южным солнцем, обрело тот же цвет, что и у большинства Хозяев Реки. Он потерял четверть веса, и сила его увеличилась вдвое, а мышцы обрели твердость дерева и прочность шелковой бечевы.
Он научился многому. И многое из того, что он теперь умел, пришло будто само по себе.
Навыки и умения, за которые Береговой Народ платил годами изнурительной работы, начинавшейся с самого рождения и не кончавшейся никогда, давались Несмеху за считанные месяцы.
Несколько раз бывший фарангский зодчий ощущал, что некто живет у него внутри и словно подталкивает, подсказывает, дает ощутить нужное. В глазах Берегового Народа он уже давно перестал читать доброжелательное превосходство. Успехи Несмех принимал как должное, потому что всегда — и в прежней своей жизни — быстро добивался того, чего хотел. Он не понимал разницы. Но ее понимали Хозяева Реки. Сделанное им за девять месяцев было невозможно без высшей магии или помощи богов. Жившие в тени Вечного Лона знали это так же твердо, как знали они, откуда течет Зеленая Река. А поскольку магом Несмех не был, значит ему покровительствовали боги. Для Черных Охотников Лона это было Чудом.
Лишь два человека в Береговом Городе знали, а точнее, догадывались о предназначении Несмеха. О том, что его ожидает. И они выполняли волю…- Нет, не волю: никто не приказывает Хозяевам Реки! — желание тех, кого искренне почитали.
А поскольку магом Несмех не был, значит ему покровительствовали боги. Для Черных Охотников Лона это было Чудом.
Лишь два человека в Береговом Городе знали, а точнее, догадывались о предназначении Несмеха. О том, что его ожидает. И они выполняли волю…- Нет, не волю: никто не приказывает Хозяевам Реки! — желание тех, кого искренне почитали.
* * *
— Одевайся! — Эйрис положила костюм на край ложа.
Несмех, который только-только задремал, недовольно посмотрел на нее:
— Ты сказала: на сегодня — все! — проворчал он.- Я поел! — Он похлопал себя по животу.- Давай отложим на завтра!
— Пошевеливайся! — Эйрис не обратила никакого внимания на ворчание ученика.- Мы идем в Лоно! Слушающий сказал: благоприятное время! Но — только до восхода первой звезды!
— Ого! — воскликнул Несмех, сразу оказавшись на ногах.- Ты хочешь сказать, что мы встретим закат в джунглях?
— В Вечном Лоне! — поправила его девушка.
— Ночь в Вечном Лоне! — мечтательно произнес Несмех, натягивая шелковые шаровары.- Однако сердце мое чует: мне еще не время умирать!
— Для овладевшего Основами Земли, Потока и Ветра ты очень скромен! — фыркнула Эйрис.
— А ты сама не хочешь одеться? — поинтересовался Несмех.- Или ты отправишь в ночные джунгли меня одного?
— Стоило бы! — Эйрис щелкнула его по носу и выскользнула из пещеры.
Несмех успел привыкнуть к костюму Черного Охотника. В нем конгай чувствовал себя в безопасности — как моллюск в раковине. Привык и к оружию, к тому, что меч висит за спиной, а не у бедра.
Эйрис, как всегда, оделась быстрее, чем он. Девушка ждала его на верхней террасе. Рука ее в черной перчатке нервно теребила перевязь с кармашками, где лежали отравленные стрелки к духовой трубке. Несмех впервые заметил, что ее мучит беспокойство.
— Ты не боишься уколоться? — спросил он.
— Нет! Идем!
У края лабиринта их поджидали шестеро Охотников.
Клапаны закрывали лица, но Несмех узнал двоих из тех, что управляли краурхом.
— Сегодня — пешком? — спросил он.
Никто не потрудился ему ответить.
Как только они пересекли Полосу, Охотники окружили их кольцом и отряд почти бегом двинулся вперед, предоставив конгаю поломать голову над причинами такой спешки.
Несмех был в джунглях шестой раз и уже не чувствовал себя новичком. Иногда он даже замечал опасность прежде, чем ее отражал клинок одного из Хозяев Реки. Впрочем, нападали на Черных Охотников только растения и совершенно безмозглые гады. Глядя вниз, Несмех часто замечал следы огромных лап, вооруженных очень солидными когтями, но не видел тех, кому они принадлежали.
— Большие хищники предпочитают ночь! — заметила как-то Эйрис.