Охотники уже возились у передней части головогруди. Несмех подошел поближе и увидел, что они буравами высверливают броню краурха и вгоняют внутрь тонкие стальные «усы».
— Что они делают? — удивился он.
— Увидишь!
Спустя несколько минут охотники закончили операцию и по очереди вскарабкались на плоскую спину. Трое уселись около торчащих «усов», один — над «ртом», двое — рядом с обрубками глазных стебельков.
— Полезай! — Эйрис подтолкнула Несмеха. Тот поднял руки, ухватился за край панциря, чтобы подтянуться, но его попросту схватили за руки и вздернули наверх. Эйрис одним прыжком оказалась рядом… И краурх встал!
Так стремительно, что Несмех едва не свалился вниз — его удержала чья-то рука.
Потоптавшись на месте, краб вдруг сорвался и побежал по тропе. Рысь его была быстрой и вместе с тем удивительно ровной: спина сотрясалась только тогда, когда передний боковой край панциря подминал стволы деревьев. Это был великолепный способ передвижения! Подрост остался внизу, вместе с таившимися в нем опасностями. Всадникам приходилось лишь уклоняться от свисающих лиан или низких ветвей.
Всадникам приходилось лишь уклоняться от свисающих лиан или низких ветвей.
Впереди показался овраг. Краб прибавил скорость и одним прыжком перемахнул через него. Перемахнул и помчался дальше, оставляя позади широкую просеку. Когда панцирь краба подминал очередное дерево, с ветвей его взметывался в воздух настоящий разноцветный смерч. Хищники покрупнее спешили убраться с дороги. В Вечном Лоне было совсем не много чудовищ, способных бросить вызов взрослому краурху.
До края джунглей добрались в пять раз быстрее, чем пешком.
Достигнув выжженной полосы, краб остановился. Все охотники, кроме троих управляющих, спрыгнули вниз. Несмех немного поколебался, прежде чем сигануть с высоты десяти локтей. И напрасно. Когда он наконец решился — три пары рук подхватили юношу прежде, чем его ноги коснулись земли.
Медленно, осторожно, одну за другой переставляя шипастые суставчатые лапы, краурх двинулся через защитную полосу.
— Что с ним теперь сделают? Съедят? — спросил Несмех.
— Съедят? — Эйрис засмеялась.- Стоило бы тогда его ловить! Если за ним ухаживать, он проживет не меньше десяти лет. Нужно только подреза€ть ему глаза, когда он сменит панцирь. Краурх — дар Лона Благородному Учителю! На его спине мы в три дня можем достичь берега моря Зур.
— А как им управляют?
— Это сложное искусство. Я ему не училась. Тебе понравилось Вечное Лоно?
— О да! Я хочу побывать в нем еще раз! Как насчет завтра?
— Ты не готов! — отрезала Эйрис.- Даже мне не уберечь тебя в одиночку! Овладей Четырьмя — и Лоно станет твоим! Мы, Народ, живем, чтобы владеть Лоном! Только мы, да Рожденные-в-Тумане (тут Эйрис аккуратно плюнула себе под ноги), да еще маги — можем войти в него и не стать мясом. Этому научил нас Благородный! — И добавила с гордостью: — Я — из его потомков! Мое лицо — его лицо! Потому, что кровь Благородного Учителя сильнее любой крови.
— А кто он, Благородный Учитель?
— Узнаешь! — отрезала девушка.- Пошли! Твой отдых кончился!
«Отдых!» — саркастически подумал Несмех, последовав за наставницей.
Этой ночью он впервые задумался над тем, что нужно от него Береговому Народу. Теперь он узнал достаточно, чтобы понять: Хозяева Реки — далеко не дикари. А в том, насколько сильна их магия, он убедился сегодня, увидев, как был покорен гигант-краурх. Так для чего же им он, Тилод-Несмех, беспомощный, не обладающий ни знаниями, ни магической властью, ни каким-нибудь заметным талантом?
А ведь Хозяева Реки не только сохранили ему жизнь, но и поручили его лучшей из своих наставниц! Для чего?
С этой мыслью он и уснул. И снился ему Фаранг.
* * *
Нижняя терраса всего лишь на локоть-полтора возвышалась над поверхностью речного потока. Ряд пещер вдоль нее был необитаем. Во время дождей их заливала река.
Из случайно услышанного разговора Несмеху стало известно, что пещеры были и в подводной части обрыва.
За четыре с половиной месяца, прожитых Несмехом в Береговом Городе, он до смешного мало узнал о его обитателях. И в основном из таких вот обрывков чужих бесед. Вся его здешняя жизнь полностью определялась Эйрис, упорно ведущей Несмеха к неведомой цели. Каждый день и едва ли не каждую третью ночь они проводили вместе. День — работа: упражнения, испытания, снова упражнения. Ночь — беспокойные сны или впечатываемые в память слова наставницы. Такая жизнь могла бы показаться изнурительной, но Несмех был почти счастлив.
Такая жизнь могла бы показаться изнурительной, но Несмех был почти счастлив. И причина тому была — Эйрис.
Последний весенний месяц здесь, на юге Черной Земли, почти не отличался от зимы. Разве что поднялся на ладонь уровень Зеленой. Но такое случалось и после редких дождей. Зато через шесть месяцев вода поднимется, затопит и нижние пещеры, и верхушки трех белых камней, выступающих из воды у берегового склона. Эйрис как-то сказала — эти три пика — одна поднимающаяся снизу скала с вершиной, рассеченной натрое.
Сейчас на этих белых, голых, раскаленных солнцем камнях расположилась компания тощих нагих ребятишек, упражнявшихся в стрельбе из лука. Мишенью им служили плавающие у самой поверхности рыбы. Для такой охоты требовался отменный глазомер и твердая рука. И терпение. Несмех с восхищением смотрел, как четырехлетний малыш раскачивается на самом краю скалы, следя острием коротенькой стрелы за серебристо-синей спиной рыбы, не уступающей по размеру самому охотнику.