Я ощущал, что дышу сладкой, горячей кровью, чувствуя себя истерзанным в соковыжималке апельсином; бока моего верблюда тяжело вздымаются, он роняет с губ клочья пены.
Аваддон честно оставил коня бледного на парковке, в переулке у Красной площади (то, что Смерть найдет его, он не сомневался): ангел гарцевал рядом со мной — на гладком вороном жеребце, которого мы отняли у польских гусар.
Предмет, найденный на Онежской улице (вытянут, похож на толстый фломастер), мигал оранжевыми огоньками. Блин, как же жарко. С лица струится пот. Футболка с логотипом Demonlord прилипла к телу, насквозь промокнув.
— Должно быть, Дьявол здесь, — хрипло кашляю я. — Больше негде.
— Ты и в прошлый раз то же самое утверждал, — в унынии замечает Аваддон. — И что оказалось? Сатаны там нет. У похитителей имеется возможность перемещать его, и они заранее подготовили помещения. Поражаюсь — насколько же хватило этого лунного грунта! Прямо в муку его растерли. Ты говорил — будет только одна комнатка, а здесь уже третья. Надеюсь, она точно последняя. Вот то, что Сатану держали в туалетах, — меня ничуть не удивляет. Оба сортира в подвалах, крохотные и незаметные, обмажь раствором лунной пыли — и спрячешь легко. Первый — туалет в грязном заброшенном здании на Неглинке меня просто потряс. Судя по табличке на стене, бывший офис партии «Яблоко» — туда с прошлых выборов не ступала нога человека, а местные политики одичали, убежав в лес. Но второй?то!.. Я чуть с ума не сошел. Розовые унитазы со смывом из парфюма, чучела собачек, бархатный потолок… И кому, оказалось, принадлежит этот сортир? Боксеру Валуеву!!!
Я усмехаюсь. Дивайс в руке прямо?таки искрится оранжевым.
— Ну а чего ты нервничаешь? Конечно, не спорю, такой туалет скорее подошел бы Ксении Собчак либо Оксане Робски. Но очень часто так бывает — у внешне брутальных и суровых людей душа на самом деле тонкая и нежная. И не чураются они гламура в самом сладком его проявлении. Однако так уж получилось — народ знает тебя в образе крутого мужика. Надо сделать морду кирпичом, рычать голосом, играть мускулами и надевать телогрейку. Ну а в подвале построил гламурный туалет — и чисто для души.
Аваддон рассеянно кивнул, поправляя «серп скорби» за поясом.
— Отчасти правильно, — замечает он. — Может, и ты в душе ангел.
— А ты и с виду — настоящий мудак. — Мой тон мгновенно остывает до температуры айсберга. — Давай привяжем животных и зайдем внутрь.
Газпромовский небоскреб меня не поразил — я и так знаю, что там даже уборщицы обедали на золоте, вальяжно затягиваясь гаванскими сигарами. Конечно, и тут не обошлось без мародеров, стены обуглены, окна первых этажей пусты — стекло расплавилось от жара… Но отделка восхищает — сандаловое дерево, хрустальные лампы, лифты из газельей кости. В Аду ходили слухи, что это единственная корпорация в Москве, где каждый менеджер при поступлении на работу обязан подписать контракт кровью, продавая душу Дьяволу — во имя повышения цен на газ.
Стойка охраны пуста, охранять больше нечего — нет столов, грабители вынесли даже стулья. Еще бы — ручная работа африканского племени хауса, из эбонита. На стенах (под самым потолком, туда не добрались мародеры) — видеокамеры.
Одна мигает красным. Они р а б о т а ю т.
Похоже, мы с брателло пришли по адресу. Ближе к лестнице в подвал огонек дивайса начинает просто беситься. Все ясно — там, очевидно, еще один туалет. А вдруг грунта хватило аж на четыре комнатушки? Вот вашу?то мать! Как же неохота опять мотаться по Москве, лихорадочно глядя на датчик.
Спускаемся вниз, глядя под ноги — скользкий, как масло, флорентийский мрамор.
«Газпром» специально покупал в Италии церкви и разбирал их на лестницы. Конечно, были робкие протесты итальянских и российских интеллигентов, но кто обратит на них внимание, когда платят такое бабло?
Дверь внизу тоже сломана, выворочена с корнем… Черный длинный сырой коридор без единой лампы. Славненько, что мне от природы дано кошачье зрение…
Какой же тут ужасный запах! Словно скотный двор… клетки, клетки, клетки… Тайная тюрьма «Газпрома»: в ней держали украинцев, пока они не заплатят за газ?
Аваддон поднимает что?то с пола, растирает в пальцах.
— Шерсть — желтая, с черными волосками, — шепчет он. — Личный зверинец… тут жили тигры или леопарды. А слева, видишь, вольерчик? Похоже, там паслись газели для питания зверей. У менеджеров «Газпрома» перед Апокалипсисом бабло зашкалило — они сделали в подвале зоопарк и разводили диких животных. А что, суперские понты перед друзьями: в личном владении леопард, словно кошечку завел. Посмотри в конец коридора — похоже, что?то такое странное… будто стеклянное окно.
Я вглядываюсь. Нет, не окно. Это ДВЕРЬ, но прозрачная. За ней виднеется белоснежная масса… Я прищуриваюсь. ПЕСОК. Надо же, кошачий туалет.
Убыстряю шаг — Аваддон еле поспевает за мной. Подхожу к пластине из прозрачного пластика, бью ее ногой. Дверь послушно отворяется, и…
Дьявол. Он сидит на бархане песка и смотрит мне в лицо.
— Агарес? — Он удивлен, но как будто бы не очень сильно. — Мне следовало догадаться, что позовут именно тебя. Хм… Но ты же здесь не один, правда?