Клеопатра сникла — всем телом обвиснув на скамейке. По лицу было видно — выступления брата она не ожидала. Ее взгляд метнулся в толпу и встретился с глазами казненных ею людей: те пылали ненавистью. Царица вжалась в деревянное сиденье, улыбка поблекла, невзирая на помаду.
Сидевшие неподалеку Гитлер с Пол Потом (диктаторов переместили на «скамью запасных», вроде как в хоккее) красноречиво переглянулись.
— Ты прикинь, если моих покойников на Суд притащат, — шепнул Пол Пот.
— А моих? — также тихо ответил Гитлер. — Да тут площадь провалится.
Основатель компании «Макдоналдс» (сидевший за их спиной) моментально вспомнил всех, кто отошел в лучший мир по причине гамбургеров, и срочно полез за таблеткой успокоительного средства.
— Молодой человек, нечего лаяться, — загремел Петр, стукнув посохом. — Вы на Страшном Суде, а не в пивной. Есть что еще молвить по существу?
— Пожалуйста, извините, — смутился Птолемей XIII. — У меня все.
Шатаясь, он спустился вниз — зеленое лицо было налито болотной водой.
На помост поднимались все новые и новые люди. Отравленные, утопленные, задушенные. Клеопатра зажала уши ладонями, но слышала их голоса.
Петр простер руку, показывая — свидетельств достаточно.
— Даааа, дорогие зрители, посмотрим, как наша Клепа выпутается из столь суровой засады! — весело подмигнул публике Бартеросян. — Не правда ли, жутко интересно? Тем легче пережить рекламу — не отходите от 3D?экранов!
На этот раз ролик был предельно краток. Клипмейкеры сотворили битву при Армагеддоне — съемки актеров плюс документальные кадры. Хряск, звон и пламя. В финале отважные ангелы ведут в плен Сатану. Экран заполнила морда Дьявола, выплыл лозунг: «Кланялся ему? Это — лузер».
Реклама закончилась, и стало видно — Клеопатра пришла в себя. Не дожидаясь вопросов, она попудрила нос и яростно ринулась в бой.
— Я понятия не имела, кто такой Иисус вообще, — из глаз скатились две мелкие слезинки, — и как в таком случае я могла жить по христианским заповедям? Мы люди темные — поклонялись греческим богам. Если хотите, я тоже божественна, ибо титул мой — Феа Неотера, то есть — «младшая богиня».
— Здесь вопросов нет, — грозно произнес Петр. — Но, видишь ли, женщина, блудодействовать, убивать своих близких да деток безвинных — это страшный грех в любой другой религии. Не надо мне зубы заговаривать.
— Ну, здесь, опять же, время виновато, — заискивающе улыбнулась Клеопатра. — Все тогда блудодействовали… ввиду жаркого климата, в одежды кутались прозрачные, а нижнее белье не носили, это правда. Бывало, явишься с заседания Совета, а тут лучник мускулистый идет мимо.
.. И уж устала, и сама не рада — а блудодействуешь и блудодействуешь, как папа Карло. И опять же, смотря какой блуд… Я всех любила по?настоящему. Просто любовь у меня короткая… двадцать минут, не больше. А секс по любви — это не блуд!
Апостол Петр свел кустистые седые брови на переносице.
«Зачем им вообще дают высказываться? — с огорчением подумал он. — Ведь все они будут жевать одно и то же. Ссылаться на время, объяснять, что были сторонниками других религий, так как христианство еще не возникло, доказывать, что убийство соперников — скучная традиция, а блуд — часть повседневной жизни. И никто не покается — ни одна собака. Только время зря теряем. Хотя мне?то что? Веками стою на Вратах Рая, открываю их перед праведниками. А тут — интеллигентно говоря, развлечение».
Клеопатра встала, придерживая у полных губ радиомикрофон. В яростном запале она напоминала Юлию Тимошенко на киевских митингах.
— Девушки, поддержите меня! — Царица воздела над собой руки с чудесным маникюром. — Блудодействовала? А надо всю жизнь принца ждать? Уж пока выберешь — наблудодействуешься, оно и верно. С братом я не спала, не верьте. С Цезарем — да, было. С Антонием — тоже было. С Октавианом… Ну, не получилось соблазнить этого подонка — под сороковник мне стукнуло[48]. И что потом? Сыночка от Цезаря подлый Октавиан казнил, а деток от Антония увез в Рим: они за колесницей его в цепях шли. Любовь у меня не сложилась — хоть мексиканский сериал снимай, обрыдаешься.
Толпа ответила многоголосым плачем. Каждая женщина вдруг резко осознала — когда начнут судить ее саму, то вскроется куча всего такого, о чем лучше умолчать. Мужу?то теперь не скажешь, что этот незнакомец в шкафу — троюродный брат! Сожженные письма, стертые мейлы, спрятанные фотографии — все это всплывет на Страшном Суде… даже прочно забытый курортный роман.
— Мне слегка непонятно, — шепнул Урагант на ухо Целкало. — А почему только ее жертв на сцену вывели? По идее, надо было и любовников?
— Замеряли вес всех любовников перед выходом, — пробубнил Целкало, не отрывая взгляда от груди Клеопатры под блузкой. — Оказалось, что помост рухнет. А потом начнут других таких же судить — порнозвезд, жену Киркорова, Мессалину, Марию Антуанетту, и каждый раз помост по новой строить?
Девушки у сцены плакали навзрыд, простирая ладони к Клеопатре. Та, страдая, делилась самыми сокровенными моментами жизни: как, к примеру, она вошла к своему Антонию, увидела кинжал в его груди, и возлюбленный умер у нее на руках.