О, ЧЕРТ! О, ЛЮЦИФЕР! Я СОВСЕМ ЗАБЫЛ!
Мне тоже нужно срочно поговорить — с младшим научным сотрудником Олей. Про ту газетную заметку, что я видел в Интернете. И меня не волнует, что подумает об этом Аваддон.
— Ладушки. — Я стараюсь говорить как можно спокойнее. — Ты пообщался со своей дамой, а теперь я хочу побеседовать с моей, и не мешай мне.
— Ты пообщался со своей дамой, а теперь я хочу побеседовать с моей, и не мешай мне.
Он пытается возразить, но я делаю ужасно одухотворенное и одновременно злобное лицо. Один в один, как во время рубилова моим отрядом ангелов при Армагеддоне.
Братец, кажется, соображает: дело вовсе не в сексе.
— Отпусти мою руку! — злобно чеканю я слова. — Меня от тебя уже тошнит.
Ангел подчиняется, хотя и смотрит с подозрением:
— У тебя двадцать минут. Я пока поищу новый мобильник.
…Ольга курит третью сигарету. Она раздражена. Обе девушки теперь сидят вместе, подобрав подолы средневековых платьев, и обсуждают мужиков: все они — полное говно и импотенты, а Апокалипсис это только подтвердил. Впрочем, Оля с готовностью улыбается, едва завидев меня. Ну да, импотент импотентом — а других?то мужиков, кроме даяков?людоедов, в округе нету.
— Полинка, выйди, пожалуйста, — дарю я ее подружке фирменную демоническую улыбку. — Нам с Олечкой надо немножко поговорить.
Та облизывает верхнюю губу — с таким развратом, что хоть сейчас в студию Private[61].
— Да разговаривайте при мне, не проблема. Ангел присоединится?
Вот это уж нет — большое спасибо. Я признаю такие штуки, очень даже признаю (демон я, в конце концов, или бабочка?капустница?) — с шабашей в объятиях голых ведьм начинается посвящение в стажеры Ада, но… ОПЯТЬ делать это с Аваддоном? Да по мне — лучше всю жизнь святую воду с креста пить.
Что ж, если доброе слово не помогает, то пора вспомнить — я существо из Преисподней и могу позволить себе действия в стиле грубого животного. Без лишних слов хватаю Полину за руку, выволакиваю из кабинета. Она, кажется, ошеломлена, но не сопротивляется. Возвращаюсь обратно — Оля уже вовсю расшнуровывает лиф платья. Сатана, как мне не повезло…
— Все это так быстро, — лепечу я с интонацией пионера, впервые увидевшего лифчик (даже голос дрожит). — Давай поговорим. Сразу не могу.
Чувствуется, она разочарована. Еще бы, я ее отлично понимаю.
— Господи ты Боже мой. — Она и не подозревает, каких сил мне стоит не скорчить гримасу от резкой боли. — Даже в Апокалипсис мужиков нормальных не найдешь. Футбол тебе не включить? Одно трепло кругом.
Так, надо смягчить обстановку. Сажусь рядом, виновато хлопаю глазами — сама любезность. Достаю распечатку — та самая заметка из «АиФ».
— Я понимаю: это выглядит так, словно я икон наглотался, — говорю я извиняющимся тоном. — Но поверь, мне очень надо… Скажи — кто тогда взломал институт?
По глазам девушки я вижу, что она прельщается другим желанием — послать меня на хер. Нет, вы представляете себя на ее месте? Только начала раздеваться, как партнер достал газетную заметку столетней давности и в духе милицейского следователя задает вопросы по ограблению вашего места работы. Думаю, почти каждому захочется сделать сразу две вещи:
1) убить его на месте
2) вызвать психушку
Очевидно, Оля как раз застряла между двумя этими вариантами. Но убить меня нельзя, а «скорая» в Апокалипсис не ездит. Вздохнув, Оля выбирает третье — уступить желанию дикого извращенца. И начинает рассказывать.
Я слушаю пять минут. Потом еще пять. И больно прикусываю язык.
Мне стоит больших сил сдержаться.
Ave Satanas, да славятся ангелы Ада! Я НЕ ОШИБСЯ. ТАК И ЕСТЬ.
Нет, все же я должен переспросить. Просто чтобы точно убедиться.
— Прости, ты уверена? Именно она исчезла из хранилища?
Оля кивает — уже без раздражения, устало и безразлично.
— Да, в институте все про это знали. Каждый дал подписку о неразглашении, поэтому не было утечек в прессу.
Каждый дал подписку о неразглашении, поэтому не было утечек в прессу. Точно такое же ограбление произошло неделей раньше в Калифорнии: думаю, цель одинакова. Наше начальство шепталось, что применили какое?то новое оружие. Суди сам. Ни одного человеческого следа. Камеры лиц не зафиксировали. Словно это было привидение. А ящики пропали. Интерпол долго мониторил рынок коллекционеров, думал, может, там всплывет, распродадут по грамму. Ничего не нашли. Дело затихло, ну а потом… потом Апокалипсис. Это все? Я теперь могу одеваться?
Последняя фраза насквозь пропитана слезами: будь я мелким бесом, а не закоренелым демоном, сам бы заплакал. Ужасная ситуация. Рядом полуголая девушка, а я расспрашиваю ее, как грабили Институт космических исследований, — вообще нереальный сюрреализм. Да не пошел бы этот Аваддон? У меня есть еще целых пять минут… Маловато, но хоть что?то.
— Напротив, дорогая, давай раздевайся.
Я стаскиваю через голову футболку, и тут происходит интересная вещь. Когда я потянул ее вверх, стена еще была. А как только снял — уже нет… Я стою, по пояс голый, и смотрю на улицу, где тьма разбавлена кострами дикарей. Это нереально. Только что тут находилась стена — с окнами, перекрытиями из кирпича, а теперь — сразу проспект. Ее будто распылили, превратили в порошок лазером.