Апостол потер нос: голову от новостей закололо адскими иглами.
— Подожди минутку, — подлил он пиарщику чаю. — А как ты обратно попал?
— Не помню, — страдальчески признался пиар?директор. — Вдруг стало очень темно и горячо. Такой жар, словно у нас в Аду, когда кондиционеры на профилактику отключали. Хлоп — я уже у себя, в общежитии «Суккуб», лежу на кровати, в руках конверт с этой бумагой и приказ — подойти на КПП к ангелам, потребовать встречи с Ноем.
Как зомби — встал и пошел. Ноя сразу не нашли, дозвонились вам, как первому из кураторов Апокалипсиса.
Помощник Сатаны поставил пиалу и оперся локтем на стол.
Ной про себя взмолился: сколько ж понадобится средств и времени для освящения оскверненных мест! «Хорошо хоть, это не стопроцентный бес. А то пришлось бы кабинет елеем обтирать и литургию полновесную служить, не иначе».
— А?а, вот еще что, — вздрогнул пиар?директор. — Мне нужно получить от вас ответ, тоже в письменном виде, с печатью. Я заберу бумагу, вы доставите меня обратно на «зону», в общежитие бесов. Через сутки Свинья придет за мной.
Иоанн смотрел ему в глаза. Зрачки пиарщика были расширены.
— Ты подчиняешься Свинье достаточно слепо, — убедился апостол. — Он управляет тобой на расстоянии? Ты можешь ослушаться его приказов?
Рука пиар?директора схватилась за пустую пиалу.
— Конечно, могу, — задрожал он всем телом. — Но лучше этого не делать. Почему? Я сейчас все объясню. Бог куда могущественнее Дьявола. — Он сказал это особенно льстиво, с некоторым придыханием. — Ведь так? Но чтобы победить Сатану, вам потребовалась мобилизация ВСЕХ видов ангельских существ. Начиная от мускулистых архангелов с мечами и заканчивая купидонами: эти бедненькие толстячки своими стрелками и голубя неспособны заколоть. Видно, что Рай представлял армию демонов как достойного противника. И что мы наблюдаем в нашем случае? Некто, умеющий ходить сквозь стены, без всяких проблем затаскивает Сатану в комнату с текущим унитазом и обращается с ним без грамма страха и ненависти, с каким?то холодным безразличием. Признаться, раньше я думал — за похищением Дьявола стоят ангелы. Но нет, это неправда.
Свинья почти не в курсе, кто такой Сатана.
Ной с трудом очнулся, выпав из оцепенения:
— И что, у тебя нет идеи, кто это и откуда?
Казалось, пиар?директор готов был заплакать, что ничем не может помочь столь уважаемым личностям.
— Тут ситуацию видно, как слона из космоса, — всунул он руки между коленями. — Ад здесь ни при чем. Рай — тоже. Значит — это третья сила. Очень могущественная. Я не знаю, как вы, но я не в курсе, что она планирует.
Ной посмотрел на апостола. Иоанн посмотрел на Ноя. Оба моргнули.
— А у вас тут ничего, — воспользовался их молчанием пиар?директор. — Даже довольно симпатично: приятная прохлада и кондиционеров не надо. Вы набрали 144 тысячи праведных девственников? Я хочу сказать — есть ли еще места в небесном Иерусалиме? Да?да, я работал над имиджем Сатаны, но думаю, совсем не поздно на полную катушку запустить процесс покаяния?
Борода помогла праведному Ною скрыть злорадную улыбку.
— Кающихся пиарщиков сейчас — пропасть, — с редкой душевностью сказал патриарх. — Девать их куда, не знаем — ломятся на КПП ангелов круглые сутки, готовы пешком в Иерусалим идти, землю тамошнюю лобызать. Тут и вся пресс?служба Путина, и пиар?агентство Баскова, а уж грешников из маркетинга «Пепси» и «Макдоналдса» — да хоть улицы ими мости.
— Ну, реклама фаст?фуда — имхо, даже серьезнее, чем работа на Сатану, — возразил пиар?директор. — Хуже только должность пиарщика Дарьи Донцовой. Ад в этом смысле идеален. Мы не призывали людей жрать говно.
Не сдержавшись, апостол Иоанн прыснул со смеху.
— Ты, я вижу, совсем обалдел, — грозно поднялся из?за стола Ной, и пиарщик съежился, как сжатая рукой губка. — Диавола гнусного и Ад смрадный ласкаешь, крамолу изрыгая устами своими? Иоаннушка, ну?ка выведи пса вон из небесных чертогов. Пущай ангелы утащат его на «зону», поместят в карцер — и чтобы глаз с мерзавца не спускать! А мы тут бумагу обдумаем.
Поручив сникшего пиар?директора патрулю ангеловстражей, апостол вернулся в кабинет Ноя. Его ожидало дежа вю — праведник заново читал послание, жевал губами и, трагически вздыхая, поправлял очки на носу.
— Боже Всемогущий, я первый раз в такой ситуации, — признался Ной.
— А я что, во второй? — удивился Иоанн. — Сам не знаю, как поступить. Может, признаемся Господу? Озвучим послание? Он милостив, ты и сам говорил.
Ной помял бумагу пальцами, будто ожидая, что там проступят тайные письмена. Лист хрустел, буквы на нем были такие, словно их вывел дошкольник, — крупные, толстые, наползающие друг на друга.
— Не могу! — тяжело выдохнул Ной. — Что мы Ему скажем? Придем и заявим — вот тут невесть кто выдвигает условия: надо на них пойти, а то не вернут Диавола? Милостив?то Он милостив, но предел терпению даже у милостивцев существует. Мигом нас в порошок превратит, либо в зверей диких лесных, либо в то… что всплывает. У меня язык не повернется.
— И что прикажешь делать? — спросил Иоанн. — Бумага?то — вот она.
На этот раз вздох Ноя и вовсе весил не меньше, чем двадцать тонн.