Мое состояние вкратце описывается двумя словами — «охреневший демон». Я открываю рот — беззвучно, как рыбка в аквариуме. Ave Satanas, ну конечно! Действительно — «и восстанут мертвые из могил», а что за мертвые — нигде не сказано. Думая, что древние боги мертвы и никогда не вернутся, их вычеркнули из списков Апокалипсиса, но часть их и в самом деле воскресла.
И теперь они ведут свою игру. Умную. Жестокую.
Их немного — иначе бы на нас уже обрушились легионы разнообразных существ: только в египетской мифологии семь сотен богов, в индуистской — пять тысяч, а уж с Тибетом и связываться не стоит.
Но зачем им понадобился Сатана? Что ж, если верна моя версия, мы скоро узнаем ответ.
— У нас в Раю есть понятие — электронная молитва , — объясняет Аваддон, вновь рыгая своей тошнотворной ванилью. — Очень удобно, вроде электронной почты или e?tickets на самолет. Это проще, чем бить поклоны, — перекрестился и кнопку нажал в локальной Интернет?сети. Для финальной версии конца света разработали специальную операционную систему, вроде Windows — Апокалипсис.net. Смысл в том, что в час икс Ной жмет enter на клавиатуре, и программа срабатывает автоматически. Гробы открываются, welcome — у нас в гостях племена пигмеев, британские колонизаторы в пробковых шлемах, полководец Саладдин под ручку с Жанной д’Арк и флот хана Хубилая, утонувший у берегов Японии. Любые народы и места захоронений заранее занесены в файлы, по пунктам. Потом Армагеддон — и если кто?то владел магией, а?ля царь Мидас или колдун Мерлин, способности аннулируются. Но этих?то существ мы забыли включить в файл. Случился сбой, который необходимо исправить. Я пытаюсь дозвониться сисадмину. Если он вручную внесет в файл фразу о САМЫХ древних божествах и перезагрузит Апокалипсис.net — у тех, кто на нас охотится, исчезнет магия, компьютер ее сотрет. И вот тогда…
Телефон в руке Аваддона лопнул. Он деформировался, как кусок пластилина, смятый детской рукой: раскрошилась пластмасса, сломалась батарея, по дисплею пошли трещины. Нечто стеклистое возникло прямо из воздуха. Обжигает догадка — тварь, что сидела за спиной у йотуна , вовсе не плод галлюцинации. Все это время в фойе она находилась рядом и слышала наш разговор. Стоило заикнуться о магии, тварь решила нас уничтожить.
Какой умный ублюдок.
Страшный грохот, и хруст крыльев. Я бросаюсь к Аваддону. Существо повалило его на пол и разжимает его зубы — пытается втиснуть ему в рот свою голову. Ангел хрипит и отплевывается из последних сил. Почему он не пытается ударить противника?
Вложив в кулак всю силу, я бью эту тварь по почкам, что, конечно, немного наивно — я же не знаю, есть ли у нее вообще почки. Рука п о г р у ж а е т с я внутрь — в плотную, вязкую жидкость, как вода Мертвого моря или подсолнечное масло. Мой кулак проходит через тело стеклистого и сильно бьет Аваддона в живот — у того лезут на лоб глаза, и ангел чисто на автомате, чтобы вдохнуть, открывает рот.
Враг не замедлил этим воспользоваться: он тут же протискивает в зубы Аваддона свою голову. Та резко удлинилась , вытягиваясь, как баклажан.
— Это фомори! — хрипит Аваддон. — Понял? Фомори …
Больше ничего ему говорить не надо — я пулей вылетаю из института. Лава, вашу мать, где здесь кипящая лава?! Оооо, конечно! Вот именно сейчас под ногами — ни одного разлома. Оглядываюсь. А?а, в ста метрах черный дымок! Да?да, вот лава, ave Satanas! Горящий разлом, бьющие языки пламени, черный дышащий жаром провал — плавится пустой киоск «Разливное пиво». Но мне нечем зачерпнуть огонь, а Аваддон — один на один с фомори . Приятно, что братца уже второй раз выбрали в качестве жертвы (мне это даже льстит), но остаться наедине со Смертью — спасибо, такой вариант меня не радует. Вскрикнув от боли, хватаю лаву прямо руками — на ощупь что?то странное, вроде горящего теста. Вязкий огонь. Страшно обжигает, но терпимо — не святая вода.
Я бегу обратно… Какой бегу — прыгаю через препятствия, как бешеный кенгуру под током! Пять, максимум десять секунд — и я снова в фойе.
Аваддон лежит на полу, дергаясь в жестоких конвульсиях. Его тело пугающе распухло, черная кожа побледнела, словно дорогой братец превратился в Майкла Джексона, теперь она жуткого студенистого цвета, вроде разбавленного киселя. Глаза закатились, крылья слабо, судорожно трепещут, как у умирающего уличного голубя.
Подбегаю. Открываю ему рот. И засовываю горящую лаву — прямо в горло.
Вопль. Бешеный, как у раненого зверя.
Изо рта, носа, ушей и даже глаз Аваддона ручьями начинает литься вода. Бледно?голубого глубинного цвета — плотная, как жидкий гель для ванной. Вся эта масса пенится, извивается, шипит и кричит. О, Сатана — как же она КРИЧИТ! Издаваемый ею ультразвук просто?напросто режет слух. Кажется, у меня сейчас лопнут барабанные перепонки. Обожженными ладонями, шипящими от кислоты, я собираю с пола остатки лавы в горсть и швыряю в жидкую массу.
Это похоже на контрольный выстрел — фомори , сделавшегося совершенно бесформенным, подбрасывает вверх, словно кто?то взял и резко толкнул ванну, полную воды. Студенистая жидкость взлетает (крик переходит в тонкий визг), на секунду зависает в воздухе и падает вниз — безжизненно расползаясь на мелкие клочья пены. Все, финал. Пена трепещет, и это похоже на судорогу.