— Кто, мать его, дернулся наружу?
— Не я, Би, — только и смог выдавить я. Солгал. В страхе.
— Я охуительно хорошо проводил время! Никто не смеет вытаскивать меня наружу таким блядским образом! Никто!
Потом была тишина. Все уставились на него. Последний проблеск Вирта выпал из него, из всех нас, и внезапно комната стала холодной, холодной и пустынной — эффект афтершока.
Выброс наружу — это хреново. Действительно хреново. Это встроенная опция в театрах нижнего уровня, но никто этого не любит. Это — все равно что признать поражение. Типа ты был слабаком, не смог справится с Виртом. Кто же захочет такое признать? И что еще хуже: если ты совершаешь выброс, ты выдергиваешь остальных игроков вместе с собой. А это очень болезненно. Как будто с тебя сдирают кожу.
— Это я. — Одинокий голос Брид. — Мне было страшно, Би.
— Хрена лысого тебе было страшно!
— Би!
— В этом?то и прикол. Скажи мне. Ведь в этом и весь прикол?
— Именно в этом, Битл, — отозвалась Мэнди.
— Скриббл?
— Да, Би, все правильно. В этом прикол Черепно?мозгового Кала. Он пугает.
Мне было стыдно…
Битл ударил Брид по лицу.
Она рыдала в углу, и если бы я только смог выбраться из этого кресла, может быть, я бы и сделал что?нибудь хорошее — просто для разнообразия. Скорее всего, я бы убил ублюдка.
…. стыдно из?за моей слабости.
Возможно, я сделал бы все. Но не сделал ничего.
Битл собрал все Вирт?перья, какие сумел найти, и впихнул их в глотку Существа.
По крайней мере, у одного из нас будет хорошая ночь.
Битл ушел к себе в спальню, захлопнув за собой дверь. Остались я, тень, новенькая и инопланетянин. И все у нас шло наперекосяк, и где?то вдалеке ухала сова.
Если можно сделать ремикс мертвой Мадонны, то почему нельзя сделать ремикс ночи?
Кто ответит на этот вопрос?
Кот Игрун
Проснись, ты же знаешь, что сны существуют. Пребывая внутри сна, ты полагаешь, что сон — реальность. Внутри сна ты не знаешь о мире яви.
Внутри сна ты не знаешь о мире яви.
То же самое с Виртом. В реальном мире мы знаем, что Вирт существует. Находясь внутри Вирта, мы воспринимаем его как реальность. Внутри Вирта мы просто не знаем о существовании реального мира.
ПРИЗРАЧНЫЙ ЗОВ. Воплощение стервозности в чистом виде. Когда этот призрак овладеет тобой, тебе ничего другого не остается, как только идти за ним. Обратно к жизни, обратно к скуке. Ведь именно так ты себя и чувствуешь, правда? Однако, Призрачный зов — это не так уж и плохо. Что?! И это говорит Кот?! Призрачный зов — это неплохо?! Чуваки, Кот, наверное, тронулся! Слушайте?слушайте, мои котятки.
Только немногие избранные слышат Призрачный зов. Они — райдеры на грани. Те самые странные люди, которые не способны собрать свое сознание воедино… о чем это я? Это их проблемы. Вирт или реал? Призраки зова существуют в обоих мирах; они мерцают на границе, как жуки?светляки. Кто они? Что они? Насекомые или пламя? И то, и другое! Поверьте знающему Коту. Призрачный зов — это особенные существа. Просто они еще этого не знают. Кот им советует: сопротивляйтесь искушению, не дергайтесь наружу. Дернуться — значит уступить. А вы дерзайте. Дерзайте во имя вашего истинного призвания.
Призрачный зов призывает тебя: возвращайся назад! Но лучше дай мне унести тебя в высь. Ты нужен Вирту.
Ты нужен Коту.
Бессонница
Я страдал. Страдал бессонницей. Заперевшись в комнате, записывал все, что было, в летописи тех дней. Оправдывая свое имя. Скриббл занимается скрибблингом, писаниной. (Скриббл — дословно переводится с английскаго как «писать» — прим.перев.). Намереваясь извлечь хоть какой?то смысл из всего случившегося, и стараясь найти выход из положения.
И теперь, вспоминая об этом, я думаю. И раздумья меня утомляют. Нас убивают утраты. Из четырех людей в этом логове сегодня ночью только двое еще живут, и это как дурной сон, ставший явью. Такое не должно повториться. Никогда. Вирт был обязан извлечь все лишнее из наших дурных снов и превратить их в театр, восхитительный театр.
Я страдал от бессонницы, писал в леджере и слушал в пол?уха, как скрипит кровать за стеной. Битл занимался любовью с Брид, со спящей Брид. Вопреки всем аргументам и просекая расклад, я знал, что это произойдет.
И тут раздался приглушенный стук ко мне в дверь. Я слегка ее приоткрыл, и на пороге стояла Брид, собственной персоной. Она стояла у меня на пороге, а из соседней комнаты по?прежнему доносился шум любовных занятий.
— Скриббл… — протянула она. Припухшие, отяжелевшие веки, голос, переполненный дымом.
— Я работаю, Брид, — это все, что я был способен выдать, продолжая прислушиваться к шуму за стеной.
— Битл с Мэнди, — сказала она.
— Похоже на то.
Я изо всех сил старался изобразить беспечность, но тени в ее глазах затронули меня до глубины души.
— Можно мне войти? — спросила она, и я отступил в сторону, освобождая проход. Она упала на кровать и тут же свернулась калачиком, как цветок сворачивает лепестки, когда заходит солнце. Я вернулся к столу, чтобы продолжить свою писанину.
Брид уже ровно дышала, забывшись во сне.
Я сидел — облекал это все в слова, и небольшая настольная лампа скрывала меня в тени. Отблески леджера мягко мерцали в полумраке, а я сгребал в кучу слова и истории.