* * *
Цепи и наручники, разложенные вдоль стен спальни. Коллекция кнутов — вразброс в застекленном шкафчике.
Битл был привязан к кровати шестью крепкими веревками. Он лежал на спине, и цвета сочились из его кожи в лезвиях света. Казалось, уже половина его тела была теперь поражена живыми фракталами.
— Скриббл! Мой мальчик! — воскликнул он. — Рад тебя видеть живым и здоровым. Ты меня не развяжешь? А то хотелось бы прогуляться.
— Думаю, что не стоит.
Вирус уже подбирался к мозгу, так что он себя чувствовал супергероем.
— Это для твоего же блага, Би. Не хочу, чтобы ты прыгал с высотных зданий.
— Да! На меня это похоже. Блистающий Человек. Этот Барни действительно хорошо поработал. Слушай, а, может, он самый заправский фрик! Ты видел его жену, Скрибб?
— Видел.
— Вот сексуальная штучка! Помнишь?
— Что я должен помнить?
— Черт, детка, неужели ты все забыл? Как можно было забыть этот сон?! Может быть, ты весь засох? Я читал, так иногда бывает, когда ты не пользуешься этой штуковиной в полной мере.
— Ты знаешь, что происходит, Битл? — спросил я.
— Что происходит? Все происходит. Мир вокруг происходит. И я — главный игрок. И если ты не развяжешь веревки, Скриббл… я все равно взлечу, даже с ними. Я улетаю, детка! Ты просекаешь?
Да. Я все просекал.
— Я знаю финальный счет, малыш, — продолжил он, и его голос менялся, становился спокойным, серьезным. — Эта полицейская сука что?то в меня всадила. Я так думаю, что мне скоро пиздец. Но, черт, детка, мне так хорошо! Вот парадокс.
— Это все из?за этой херни, — сказал я, также спокойно. И его цвета вспыхнули ярким огнем, полыхнули мне прямо в лицо. Мои слезы были горячими. Они текли по щекам, испаряясь в ослепительном блеске.
— Я знаю, Скрибб. Но знаешь, что еще? Я чувствую, что обязательно выкарабкаюсь. Выкарабкаюсь и верну теневую девушку и инопланетянина. Я чувствую, что, когда все закончится, я стану сильнее. В огне. Ты понимаешь?
— Я скоро приду, Битл, — прошептал я. — Правда, скоро приду.
Он отрешенно кивнул, словно был где?то не здесь.
— Не потеряй Мэнди, — сказал он напоследок.
— Не потеряю.
Когда я сжал его руку, его пальцы были горячими. Его цвета сияли, перетекая в меня.
Но я все равно убирал руку, вбирая в себя этот жар.
Такое чувство, будто держишь в руке солнечный спектр.
* * *
Я смыл с себя грязь этих дней, вытерся насухо и долго?долго вглядывался в зеркало — в того человека, кем я стал за последнее время.
Я оттянул веко на левом глазу. Придвинулся ближе к зеркалу, прямо под свет лампы, и уставился себе прямо в глаза, ища разгадку.
— Нашел что?нибудь?
Мягкий медовый голос раздался за спиной.
Я резко обернулся и едва не налетел на нее. Она была совсем рядом, и я снова почувствовал, как возвращаются воспоминания. Я пытался их задержать, объяснить… но у меня ничего не вышло. Я только сумел убедить себя, что это — воспоминания о том, чего не было.
— Мы тебе не нравимся? — спросила она.
— Ты мне нравишься, — я посмотрел ей в глаза, ожидая увидеть ответный блеск холодного металла. Но вместо этого встретил пристальный человеческий взгляд.
— Я не робо, — сказала она. — Ты что, не понял?
— Я понял.
— Эта Твинкль — очаровательный ребенок. Может быть, тебе надо найти хорошую женщину и, наконец, остепениться. С ребенком. На самом деле, это не так уж и плохо — так жить.
— Что это за история с Барни? — спросил я.
— Он хороший человек.
— Я знаю.
— Он отрезал себе один палец, когда был молодым — случайно, когда чистил овощи. Кафе заплатило за пересадку, ему поставили какой?то нано?пластик. Парень подсел. Так бывает. Тебе пересаживают пластик, и тебе хочется больше. Мне так Барни сказал. Хочется больше силы. Потому что она такая, какая есть. Сила. Сила, чтобы жить дальше; чтобы стоять на своем. Разве ты никогда не чувствуешь, что проще сдаться или уступить, Скриббл?
— Чувствовую. Иногда.
— Тогда вживи в себя робо. И все это пройдет. Так они говорят.
— Я сейчас в Вирте? Да? — спросил я.
— Нет. Это реал.
— А тебе можно верить? Ощущения похожи на Вирт.
— Это из?за того, что во мне.
— И что именно?
— А ты не чувствуешь?
— У меня очень странное ощущение…
— Да?
— Как будто я знал тебя раньше.
— В каком смысле?
— Ну…это трудно вот так объяснить.
— Ты знаешь, что Барни мне изменяет?
— Неужели?
— Это нормально. Я тоже ему изменяю.
— И ты?
Я отстранился от нее.
— У него задвиг на теневых девушек. Может быть, потому что он робо. Он любит эту текучую мягкость — против его твердости. Мягкий дым, твердый пластик. Получается хорошо. И, разумеется, теневые девушки его тоже любят. Только робо или пес может сделать счастливой теневую девушку.
Я подумал о Бриджит и о Битле. И вспомнил, как видел Бриджит, как она танцевала с каким?то мужчиной в «Сливи Тув». Кто это был, интересно?
— Ты нашел что?нибудь? — спросила она.
— Что?
— У себя в глазах.
— Нет. Ничего.
— Дай?ка я посмотрю, — сказала она и шагнула ко мне, слишком близко. Она протянула руку и погладила меня по лицу. Люсинда смотрела мне прямо в глаза. А это значит, что мне тоже пришлось смотреть ей прямо в глаза. Они были зеленые, словно яблоки в залитой солнцем оранжерее, какие?то отстраненные. Для меня это был перебор.