Внезапная вспышка, воскресившая в памяти мое возвращение в реал, Существо, взгромоздившееся на меня, этот сладкий аромат, исходящий от его кожи.
Эти собаки ели Существо! Понемногу. Позволяя ему восстанавливать плоть между своими обедами. И потом отрезали себе еще мяса, отправляясь в свой бесперьевой полет в Вирт, прямо в плоть.
Что?то словно оборвалось. Что?то случилось.
Я не уверен, что именно. Но пока это происходило, я почувствовал, как хлебный нож порезал мне руку, чуть выше локтя. Совсем не больно. Хотя я видел, как кровь растекается по рукаву моей куртки. Собакомальчик завыл, когда я поднял его за шкирку.
Отъебись в полете, дерьмо собачье!
Собакомальчик с хлестким ударом врезался в стену, весь обмяк и рухнул на пол. Он так и остался лежать, где упал, сломленный, скулящий.
Я подошел к Существу. Теперь рука начала болеть, но мне удалось разобраться с ремнями — я просто разрезал их ножом. Существо не шевелилось. Даже не издавало никаких звуков. Оно просто лежало, обессиленное, на полу. За те недели, пока его не было с нами, оно потеряло, наверное, тонну веса — сожранного веса; его инопланетный метаболизм усиленно сопротивлялся, но и он уже начал сдавать. Я сбросил поводки с кровати и мягко обернул их вокруг Существа, соорудив что?то вроде лямок. Существо немного пришло в себя и что?то забормотало на этом своем неразборчивом языке.
Я пощекотал ему брюшко — там, где ему всегда нравилось. Возможно, это доставило ему удовольствие. Теперь оно было настолько худым, что я почти не сомневался, что смогу унести его в одиночку. Так что я обернул поводки вокруг одного плеча, потом — вокруг другого, глубоко вздохнул и поднял Существо.
И вот оно у меня в руках, или, верней — за плечами, и оно что?то мне говорило. Конечно, оно не могло связно произнести ни слова, но его бормотание все равно выражало довольный покой, словно оно было радо, что его несут.
Я прошел обратно к лестнице, чтобы забрать Твинкль и Карли.
Вверх по следующему пролету — до самого верхнего этажа. Там были еще две двери. Пол здесь мыли совсем недавно, что не могло не радовать — можно было спокойно ходить, не опасаясь вляпаться в дерьмо. Я и так уже был весь изгваздан. Записка, вывешенная на лестничной клетке, гласила: «Никаких грязных лап за чертой верхней ступеньки. Это касается и тебя, Скобба!» Почерк Бриджит. Обе двери закрыты, но из?под той, что была прямо напротив ступенек, пробивалось мерцание голубого света. И устойчивая вонь псины, смешанная с цветами.
Плечи уже начинали болеть под весом Существа.
Я услышал последнюю балладу Динго — «Венера в Шерсти» — мягкий, приглушенный звук.
И тут вдруг раздался голос:
— Это ты, Скриббл?
Голос Бриджит из?за двери.
У меня было Существо. У меня было Изысканное Желтое. Я мог просто слинять оттуда.
Но вместо этого я шагнул вперед.
ДАС УБЕРДОГ
— Как ты могла, Бриджит?!
Она подняла голову и сонно взглянула на меня. Ее глаза были полны грез, и красный румянец расцветил ее обычно бледную кожу. Она лежала на смятой кровати, одетая лишь в мужскую белую рубашку и кружево теневого дыма. В комнате было темно, за исключением дрожащего света свечи у края окна. Лазурное пламя; мягкий, бледно голубой свет.
— Свеча стоит на окне для тебя, Скрибб, — сказала она. — Я знала, что ты меня найдешь.
— Только поиски заняли слишком много времени, — сказал я.
На кровати лежал какой?то мужчина, накрытый покрывалом. У него было красивое лицо, длинные коричневые волосы; если в нем было что?то от собаки, то очень немного. Одной рукой он любовно поглаживал шею Бриджит, в другой — держал раскрытую книгу. Я разглядел выпуклый золотой заголовок, сонеты Джона Донна.
В отблесках голубой свечи спальня выглядела чистой и человеческой. Пахло цветами и ладаном. Как я понимаю, по большей части, это была работа Бриджит; попытка замаскировать запах псины. И ей это удалось, но лишь отчасти; собачий запах задержался здесь, как одна из басовых нот Динго.
Я представил, как Бриджит высаживает это маленькое человеческое пространство в самом сердце Дерьмовилля — высаживает, словно сад. Но зачем, почему? По какой причине?
И почему я — последний, кто это спрашивает?
Карли тоже лежала в кровати с молодой парой. Она пыталась скинуть покрывало, просунув под него нос; ее розовый зад задран кверху.
Твинкль сидела в кресле, наблюдая за игрой Карли.
Я смотрел на все это с лестничной площадки, по?прежнему, сжимая в руке нож для резки хлеба.
Бриджит прикурила сигарету в голубых тенях.
— Мы пришли, чтобы забрать тебя отсюда, — сказал я.
Бриджит повернулась ко мне — ее рот полон дыма, — и улыбнулась своей прежней сонной улыбкой.
— Посмотри на Существо, — закричал я. — Посмотри, что они с ним сделали!
— Да? — отозвалась она, и ее голос был манерно медлителен.
— Они его жрали!
— Жрали кого?
Я вздохнул.
— Бриджит…
— Кстати, а как поживает Битл, Скриббл? Он все еще издевается над тобой?
— Битл замечательно поживает.
..
— Кстати, а как поживает Битл, Скриббл? Он все еще издевается над тобой?
— Битл замечательно поживает.
А что я должен был ей сказать? Битл доживает свои последние мгновения. Он отчаянно хочет увидеть тебя еще раз, перед тем, как умрет от цветов, так почему бы тебе не пойти со мной — прямо сейчас, легко и непринужденно?