— Все будет, — успокоил я ее. Все, что угодно, лишь бы заглушить эту боль.
Мы с трудом вписались в правый поворот на Плат?Лейн. И потом — еще раз, чтобы въехать в гараж в нашем доме. От внезапного торможения фургон резко дернулся. Нас всех отбросило к задним дверям.
— Вот мы и дома, — торжественно объявил Битл. А кто?нибудь сомневался? Только Существо, преисполненное Виртовых знаний, все еще продолжало свой путь. Оно, образно выражаясь, перетекало туда и обратно, наслаждаясь своим положением.
А потом голос…
— Скриббл… Скриббл… Скриббл…
Слова, взявшиеся из ниоткуда, парили над головой и звали меня.
— Скриббл…
Голос Дездемоны…
Я огляделся, высматривая того, кто меня дурачит.
Черт. Никому не позволено пользоваться этим голосом. А дальше — внезапная вспышка, и Дездемона отрывается от меня и тонет в ярко?желтом сиянии…
— Кто это сказал? — возмутился я.
— Что именно, Скриббл? — спросила Мэнди.
— Мое имя! Какой мудак назвал меня по имени?
Тишина воцарилась в фургоне.
— Это был голос… голос Дездемоны…
— Нам все еще надо думать о ней? — ввернула Мэнди.
голос Дездемоны…
— Нам все еще надо думать о ней? — ввернула Мэнди.
— Да.
Обязательно. Обязательно надо думать. Думать о Дездемоне. Не покидать ее в своих мыслях. Пока я не найду ее снова. И потом мы будем вместе вечно.
Я слушал, как мобиль демонстрирует свою ржавую сущность.
Райдеры уставились на меня. Битл — и тот — повернулся ко мне лицом. Его зрачки истекали Джэмом.
— Никто не звал тебя, Скрибб.
И вдруг — опять тот же голос.
— Скриббл… Скриббл…
И тут до меня дошло, откуда шел этот голос: от Существа.
На его тельце образовался разрез, ряд черных десен прорезался на поверхности вслед за крошащимися зубами, и наружу вынырнул сальный язычок.
— Скриббл…
И только я слышал до боли знакомый голос.
Почему только я, и почему Оно имитировало этот голос? Такой красивый, волшебный голос…
Битл разрядил напряжение:
— Давайте же, наконец, делом займемся! Все в дом!
Я слышал, как на Плат?Филдс кричит сова. Настоящая, виртовая или робо — кто теперь разберет разницу?
Не суть важно.
В этом крике была тоска.
Кот Игрун
Безопасная выборка за неделю, мои котятки. Статус: синие и легальные.
ТЕРМОРЫБКИ. Вы плавали в Морях Питча. И вот вы опять на Земле и испытываете легкую тошноту. Могло быть и хуже. А все потому, что питчевые Терморыбки проникли в вашу систему. Ваш кровяной поток стал для них домашней рекой. Им так нравится барахтаться в закоулках кровеносной системы. Вы ощущаете жар внутри, обжигающий жар. Только один способ бороться: прикупите несколько нанокрючков, наживку в виде питчевых червяков, и — айда на неделю рыбачить. Вы ведь знаете, что Кот Игрун всегда говорит только правду.
МИЛЫЕ СОСУНКИ вставляют по?полной. Они хотят вас на ужин. Шесть лапок, четыре крылышка, два усика и демоническое жало. Они покроют все ваше тело укусами и превратят вас в ходячий пчелиный рой. Единственное спасение — кворковый сок. Он превращает Милашек в желе. Лучше вам раздобыть этот сок поскорее, ведь эти жучила не заставят себя долго ждать. Закавыка же в том, что искомые кворки обитают на планете Дженгл. Кот советует спринцевать Сосунков.
Плотские способы
Нам пришлось волоком вытащить из фургона Существо?из?Открытого?Космоса — его склизкую тушку, замотанную в шотландский плед, насквозь пропитанный выделениями.
Битл открыл двери фургона.
— Вываливайтесь, ленивые вы засранцы, — заорал он, залезая обратно в салон, чтобы собрать раскиданные по полу перья. Одно из них, Черное, он припрятал в своей табакерке. — Такое ощущение, что я трипую за тысячи миль отсюда. — Битл быстро зашагал к дому.
Наша квартира располагалась на верхнем этаже Расхолм?Гарденз. Вне всяких сомнений, мы находились в Расхолм, но сада не было и в помине. Только какие?то старомодные многоквартирные клетушки на углу Уилмслоу и Платт.
Камера на входе отреагировала на физиономию Битла самым что ни на есть милым образом — раздвинув ворота в неспешном соблазнительном свинге. Брид вернулась в свой теневой режим и, словно во сне, поднялась по освещенным ступенькам. Остались только мы с Мэнди, держащие эту консерву, то есть — Существо, которое теперь очень напоминало склизкий Ваз, перепачкавший все наши руки. Ого, Существо все горело; очень рисково. Вот за что уважаю.
— Давай?ка, Большая Тварь, разомнемся, — запустил я.
Зов Дездемоны умолк. Теперь Оно изгалялось на своем диалекте. Кса, кса, кса! Кхэзи, Кхэзи! Что?то вроде того. Может, Оно путешествовало по виртовым волнам в поисках нового пристанища. А может быть, это я становлюсь наивным романтиком, особенно — когда манчестерский дождь изливается в памяти, и я начинаю судорожно строчить на бумаге, стараясь не упустить ни одной детали.
Бриджит, помнится, говорила, что тамошний дождь — не простой дождь; что?то приключилось с городским климатом. Вам всегда кажется, что дождь вот?вот начнется, но дальше этого «вот?вот» дело не идет. Клянусь, я запросто представляю себе, как капли дождя прикасаются к коже. Для меня эти осадки означают все: все, что было в прошлом; все, что было утрачено. Я могу различить на гравии отметины от дождя. Через дорогу, в парке Плат?Филдз, большие черные деревья колышутся под ветром и шепчут, благодарно впитывая влагу, как настоящий дар. Месяц похож на тоненький ножик, на выгнутое лезвие. Годы и годы спустя, за тысячи миль оттуда, я все еще чувствую эту неспешную борьбу на подступах к двери в дом.
На самом деле, Существо?из?Открытого?Космоса — никакое не существо из открытого космоса. Просто Мэнди дала Ему это прозвище, и оно нам понравилось. А как бы вы сами прозвали бесформенную каплю, которая не говорит ни на одном из известных вам языков и появилась в вашем мире волей несчастного случая? Сложновато, не так ли?