— Это мне? — спросила она. Саша несколько раз кивнул с довольной улыбкой. — Откуда такая красота неземная?
— Ты не поверишь, буквально со дна морского! Нашел, когда плавал в Анапе. Я почистил его зубной пастой, он был весь покрыт водорослями и отложениями соли. Видишь, это скарабеи, они схватились друг за друга лапками и не отпускают. Спинки у них из рубинов, а глазки из опалов. А может, это не опалы, я в этом не разбираюсь. Ручная работа, потому что камни и скарабейчики неодинаковые, даже по размеру отличаются.
— Какой замечательный! — сказала счастливая Ниночка. — Как ты думаешь, он из чего сделан?
— Наверное, какой-то сплав или металл с покрытием. — Саша не стал разочаровывать Нину, незачем было ей говорить, что наши челноки везут такой вот ширпотреб из Эмиратов мешками. — Но он мне почему-то очень нравится. Что-то в нем есть такое… Сам не пойму что.
За всю жизнь ни один мужчина не подарил Ниночке ни одного, даже самого простенького колечка. Она очень завидовала телевизионным дамам, которые, раздвинув изящные пальчики, чтобы было лучше видно драгоценности, хвастались на работе подаренными украшениями. Поэтому она очень обрадовалась нежданному презенту, тем более что по Сашиному довольному и счастливому лицу было видно, что подарок был сделан от души.
Они проговорили до утра, и это был обычный разговор влюбленных: о себе, о детстве, о привычках и о том, как замечательно они скоро заживут под одной крышей…
Глава 3
Баба Ванда с Оссуарием на плече подошла к двери квартиры Серебрякова и внимательно, будто обнюхивая, осмотрела ее. Потом скосила глаз на своего сопровождающего и поняла, что тот видит то же, что и она. По едва заметным линиям пентакля на деревянной поверхности можно было понять, что кто-то бросил на дверь заклятие — довольно мощное. Ну ничего, дело поправимое.
Ванда отступила назад, вытянула вперед сжатую в кулак руку, что-то шепча, резко разжала пальцы. С ладони ее сорвалась голубая шаровая молния и…
Дверь распахнулась — остолбенев от неожиданности, Ванда застыла на месте. В полутьме коридора она отчетливо увидела преградившую ей путь серую мумию! Да, она была бы ужасно похожа на настоящую египетскую мумию, если бы не четырехугольная шапка с кисточкой на макушке и черные перчатки со странными металлическими бляшками на ладонях! Никак сам Брюс развлекается? Ванда присмотрелась к серому существу: коротенькие ножки, узкий таз, широченная грудь, косая сажень в плечах. Зачем это Брюсу понадобилось заматываться в туалетную бумагу?
Все сомнения развеял голос, донесшийся из середины мумии: сухой, шелестящий и неживой.
— Сударыня, сегодня присутственный день для инфернальных особ. Живых людей барин изволит принимать по нечетным дням и только по предварительной договоренности. Соблаговолите перенести визит ваш на завтра.
Ванда опешила от неожиданности.
Не успел граф очнуться от мертвого сна, как уже развел такую бюрократию, какая администрации президента не снилась в самых розовых снах. Как быть, не уходить же, не сделав дела? Она уже вытянула руку, чтобы отстранить мумию и шагнуть через порог, как вдруг Оссуарий взмахнул крыльями так резко, что едва не сбил синие очки с носа ворожеи. Она закрыла от неожиданности глаза, а когда их открыла, гомункулуса в коридоре не было. В ту же секунду из глубины квартиры донесся низкий, рокочущий бас графа:
— Папирус, проси боярыню пожаловать в комнаты.
Мумия, которую, как оказалось, следует звать Папирусом, с бумажным шелестом ступила назад и в сторону, баба Ванда скользнула в прихожую. Дверь за ней сама собой захлопнулась и закрылась на замок. Папирус сделал шаг влево и оказался у Ванды за спиной. Она пошла по коридору в гостиную.
Брюс, по-обезьяньи опираясь при ходьбе на костяшки пальцев, вышел к ней навстречу. Он был в длинном, мелко завитом белом парике и черной профессорской мантии, надетой поверх белой шелковой рубахи с кружевами. Эта одежда, с ее драпирующими линиями, скрадывала уродство графа и делала его фигуру еще более монументальной. Выглядел он грозно. Из-за его спины выглядывал с улыбкой на птичьем лице принявший человеческий облик Оссуарий.
— Кажется, я имею счастье лицезреть боярыню Ванду? — спросил граф с самым мрачным видом. — Чем обязан?
— Я пришла, чтобы вернуть вам Оссуария, ваше сиятельство, — схитрила Ванда. — И к тому же нам есть о чем поговорить.
Брюс посторонился, пропуская ее в квартиру. И тут у Ванды появился шанс удивиться еще больше. Ничего похожего на привычную московскую квартиру она не увидела. Прямо у ее ног начиналась длинная анфилада залов и комнат, заполненных толпами самых фантастических существ, сбежавших то ли с картин-видений Иеронима Босха, то ли со страниц гоголевского «Вия»…
В квартире на Самотеке повисла напряженная тишина. Карлос, Швыров и профессор Серебряков с возрастающей тревогой наблюдали за прибытием в Москву разномастных представителей магического корпуса. Все трое старались не отходить надолго от овального стола, превращенного в мощнейший суперкомпьютер, чтобы не пропустить что-нибудь важное.
Профессор с удивлением убедился в том, что в магическом мире, во-первых, действует антидарвиновский принцип неестественного отбора, а во-вторых, имеется своя номенклатура и бюрократическая иерархия, причем очень четкая.