— Здравствуйте, моя дорогая! — не сказала, а пропела гостья.
Ванда пропустила ее в прихожую и засеменила по длинному коридору. Дверь за ними захлопнулась сама. При каждом шаге ворожея как будто немножко подпрыгивала, и от этого создавалось впечатление, что она прихрамывает сразу на обе ноги.
— Ну, видела дракона на тарелочке? — спросила баба Ванда, поправляя съехавшие на кончик носа сверхъестественно большие синие очки. — Верь мне, тарелочка эта не простая, с огненной каемочкой! Ох, еще будет дело…
Проводив Корделию в гостиную со сводчатым потолком, баба Ванда зажгла свечу, поставила ее на большой круглый стол и принялась раскладывать на черной бархатной скатерти деревянные таблички с непонятными знаками, похожими на руны. Расклад был сложный и шел по спирали от центра. Руки бабы Ванды порхали над табличками с удивительной быстротой, они касалась их так нежно и легко, будто это были не деревяшки, а тончайший мейссенский фарфор. Наконец она замерла, закрыла глаза и прошептала:
— Элементаль земли, Элементаль воздуха, Элементаль дерева, я зову вас и жду… — Баба Ванда прислушалась к чему-то, потом удовлетворенно кивнула и продолжила: Элементаль огня, явись ко мне!
Свеча громко затрещала и начала выплевывать в разные стороны искорки, совсем как бенгальский огонь.
Корделия невольно отодвинулась подальше от стола, но продолжала смотреть на свечу во все глаза. Огонек ярко вспыхнул и погас.
— Не хотят они говорить! Может, у тебя голова не тем занята? — недовольно спросила целительница.
— Ой, я сама не знаю, что это со мной происходит! — Корделия крепко сжала напряженными пальцами виски. — Я столько сил кладу, чтобы этого тюленя продвинуть по службе, а он… — По щекам Корделии одна за другой побежали слезинки. — Удушила бы своими руками!
— Ну-ка возьми сейчас же свои слова назад! Учу тебя, учу, а толку нет. Опять негатив гонишь. Вот погрозила ты сейчас ему, а слова твои семь лет будут возле него крутиться, к земле его гнуть, какое уж тут везенье! Делай так: сболтнула лишнего, сразу хорошего побольше наговори, чтобы уравновесить, значит, добро и зло. Поняла?
Корделия с готовностью закивала.
— Ну а раз поняла, почему молчишь?
— А что говорить? — недоуменно спросила Корделия.
— Вот народ! Честное слово! — Баба Ванда подскочила на стуле от негодования. — Положительное говори, овца ты отстойная!
— Ага, ага, сейчас… Ну он хороший… — Баба Ванда выразительно посмотрела на Корделию: мол, дальше давай, продолжай в том же духе. — Добрый… — Больше подходящих слов для мужа у нее не нашлось. — Все! Больше не могу!
Баба Ванда махнула на нее рукой, вытащила из-под стола большую фарфоровую миску с надколотым краем, а гостье велела принести из кухни полную пластиковую бутылку воды. Наполнив миску, она кивнула гостье:
— Смотри сюда.
Наполнив миску, она кивнула гостье:
— Смотри сюда. Чего видишь?
— Ой! — вскрикнула от удивления Корделия. — Нинку вижу Водорябову. Сидит, улыбается, морда довольная…
— Во-о-от, голуба! — сказала баба Ванда назидательным тоном. — Вот где опасность-то кроется! Или тебя подсидеть хочет, или мужа твоего увести.
— Что же это делается! — Корделия вскочила от избытка чувств, стол пошатнулся, и из миски выплеснулось немного воды.
Скатерть зашипела, задымилась, на ней в одно мгновение образовалась внушительных размеров дыра.
— Ну вот, растяпа! — завопила баба Ванда. — На вас никакого реквизита не напасешься, блин!
Она проворно вскочила, поставила миску на пол, свернула скатерть и комком бросила ее в угол. Скатерть продолжала дымиться.
— Я куплю вам самую лучшую скатерть, простите меня, Вандочка! — запричитала виновато Корделия.
Баба Ванда застелила стол другой скатертью, на этот раз синего цвета.
— Сейчас гадать на нее будем, на эту Нинку, как ее по фамилии?
— Водорябова! — с готовностью подсказала Корделия…
Во время эфира Ниночка Водорябова улучила свободную минутку, заварила две чашки крепчайшего кофе и зашла в гримерку к Светочке. Светочка была, по общему мнению, в своем деле не просто профессионалом высочайшего класса, а настоящей волшебницей. Самую невзрачную и безнадежную физиономию она в два счета могла преобразить если не в обворожительную, то хотя бы в привлекательную.
Пару раз Светочка делала макияж Водорябовой, выгодно подчеркнув достоинства ее в общем-то самого заурядного личика. Зато глаза у Нины были очень красивые, нефритово-зеленого цвета, а волосы просто роскошные, пушистые, светло-рыжие с золотистым отливом. «Ах ты рыжий одуванчик, — думала Света, — и зачем же ты свою красоту так коротко обрезаешь? Хотя бы до плеч дала им отрасти!».
Ниночка довольно часто угощала гримершу кофе и шоколадными конфетами, надеясь на небесполезное для себя продолжение дружбы.
— Вот, — улыбнулась она Свете, — кофейку тебе принесла…
— Как хорошо! Я так завертелась, устала, прямо ноги не ходят! — С благодарностью ухватила фарфоровый наперсток за ушко Светочка.
— Корделия наша сегодня совсем расходилась! — доверительным тоном сообщила подруге новость Ниночка. — Всем выволочку устроила и с шеф-редактором поцапаться успела. Все учит его по-русски правильно говорить.