— Что с вами случилось, дорогая? — поморщилась Корделия, разглядывая акварельные потеки под глазами у Ниночки. — Вас прокрутили в стиральной машине?
Водорябова даже не обиделась, ей было не до гордости. Этот Саша хуже людоеда из «Молчания ягнят». Ему только попади в руки — задушит в объятиях. От этого психа душеспасительными беседами не отделаешься!
— Я знаю, вы знакомы с бабой Вандой, помогите мне с ней встретиться. — Ниночка в отчаянии заломила руки. — У меня сейчас такая тяжелая ситуация… Такая ужасная…
Она не выдержала и заплакала навзрыд.
— Ну ладно, хорошо, — вопреки желанию отшить негодницу сказала Корделия и сама себе удивилась. — Сейчас напишу тебе ее телефон, сошлешься на меня. — Она нашла авторучку и набросала цифры на желтом стикере.
Малышкина не выносила чужих слез, сразу расстраивалась сама. Поэтому она решила, что лучший способ отделаться от Нины — перевести стрелки на бабу Ванду. Для расширения, так сказать, ее магической практики.
— Спасибо вам преогромное! — Ниночка чуть ли не вырвала листок-липучку с телефоном из рук Малышкиной и прижала ее к сердцу. — Я никогда этого не забуду…
Теперь надо было постараться незаметно выбраться из телецентра. К счастью, именно в это время сотрудники программы «Метеоскоп» переносили из своего офиса камеры, штативы, коробки с проводами и осветительные приборы в припаркованный у входа в телецентр микроавтобус.
Ниночка затесалась в чужую съемочную группу и под прикрытием аппаратуры проскочила мимо Саши, который действительно стоял у выхода, сгорбившись, с несчастным выражением лица.
Режиссер студии «Прогноз погоды» Ролан Качков проявил к Ниночке неожиданный интерес и даже предложил подвезти ее до метро. Автобус тронулся, отъехал от Останкино, а Нина все беспокойно оглядывалась назад, как больная манией преследования.
— От поклонников бегаешь? — поинтересовался режиссер.
— Ох, если бы от поклонников, — вздохнула, тряхнув рыжими кудрями, Ниночка, — от любовного вампира скрываюсь.
К бабе Ванде Нина летела как на крыльях. Нашла полуподвал, сбежала по ступенькам и только собралась позвонить, как дверь отворилась сама собой. На пороге стояла целительница в темно-зеленом балахоне, салатного цвета шали и огромных синих очках на переносице.
— Греби сюда, — пригласила Нину баба Ванда, — не стой под стрелой.
Нине опять стало себя жалко. Ведь и правда, получается, она стоит под стрелой, стрела того и гляди рухнет на нее или подденет на крюк, как мелкую рыбешку. У Ниночки на глазах выступили слезы, и это не ушло от внимания целительницы. Она проводила расстроенную женщину в гостиную, усадила за огромный стол и некоторое время молча рассматривала ее.
— Ничего у тебя не вышло с приворотом? Не вышло, — повторила она утвердительно. — А знаешь почему?
— Почему? — шепотом переспросила Водорябова.
Баба Ванда с усмешкой рассказала, что о замыслах Ниночки ей было давно известно, что она и Корделия заглядывали в будущее, и все вышло так, как они ожидали.
— Неужели Малышкина знала про мою затею? — расстроилась еще больше Ниночка.
— Конечно, знала, — ответила ворожея, — а еще она знала, что у тебя ничего не получится!
Ниночка сжалась, как от удара, лицо у нее покраснело от стыда. Баба Ванда была вполне удовлетворена этой реакцией. Если человек краснеет, значит, еще не все потеряно. Совесть еще осталась.
— Ладно, так и быть, я тебе помогу, — сказала ворожея, — но запомни на всю жизнь, что грех чужого мужа привораживать. Нельзя отца от ребенка уводить.
— Теперь мне все понятно, я больше не буду, — скороговоркой произнесла Ниночка.
— Да что тебе может быть понятно, дурочка из переулочка? — со снисходительной улыбкой спросила Ванда. — Магия — это сила пострашнее атомной бомбы. Здесь легко можно руки обжечь, а то и вовсе сгореть дотла, до угольев. Знаешь, что случилось бы, если бы ты добилась своего?
— Что?
— А вот что! Малышкин бы спился, а ты бы ровно через год под машину попала, и — насмерть.
— Какой ужас! — Ниночка рассказала Ванде о том, что под ее тяжелый приворот попал совершенно посторонний человек, сосед. — Что мне теперь с ним делать? В книге Волховитинова написано, что отворота на этот заговор нет…
— Ерунда, — авторитетно заявила баба Ванда. — Балабол твой Волховитинов. Только волну гнать может. В нашем деле все от Силы зависит. Есть у тебя Сила, так хоть полслова скажи, и все получится на все сто. А нет Силы, хоть миллион раз повтори как попугай одно и то же, а толку не будет.
Она постелила на столе белую скатерть, велела Ниночке положить на нее обе руки. Сама Ванда встала позади, закрыла глаза и зашептала:
— Вхожу я во широкий двор, во высокий дом, заношу я остуду великую… Как соседа зовут?
— Саша, кажется…
— Остудился бы Александр от Нины, чтоб не был он ей люб ни днем, ни ночью, ни утром, ни вечером. Чтоб она в покой, а он из покоя, она бы с улицы, а он на улицу, так бы она ему казалась как люта медведица. И в каком бы она ни была платье, хошь в цветном, хошь в держамом, все бы ему не по нраву было. Никому слова мои не пересечь, не порушить. А любовь Александрову истоптать и истребить, как черну немочь-жабу. Будь свободен! Язык, ключ, замок!