— Что вы! Как можно? — успокоил его Серебряков. — Я буду чрезвычайно аккуратен! Обещаю ничего не трогать руками, даже надену вот это. — И ученый продемонстрировал сторожу перчатки, которые извлек из пакета. — Я даже отпечатков пальцев не оставлю…
Успокоенный сторож удалился на дегустацию шведского эликсира, а профессор принялся бродить вдоль бесконечных полок с папками и ящиками. Хранилище было огромным, как самолетный ангар. Стеллажей было очень много, и выглядели они как бесконечные, уходящие вдаль полки. На них стояли многочисленные ящики и коробки, но далеко не на каждом из них имелись ярлычки и указатели.
Стеллажей было очень много, и выглядели они как бесконечные, уходящие вдаль полки. На них стояли многочисленные ящики и коробки, но далеко не на каждом из них имелись ярлычки и указатели.
Хранилище больше всего напоминало заброшенный склад с невостребованной продукцией. Чтобы найти здесь что-то, надо было знать, где искать. Сначала Серебряков принялся бодро вскрывать ящики и перебирать содержимое, но через четверть часа понял, что невозможно объять необъятное. За одну ночь ему не пересмотреть и сотой части!
Профессор сел на перевернутое красное пластиковое ведро внушительных размеров и задумался. Он напряженно искал выход. Совершенно случайно его взгляд упал на скромно стоявший в углу ангара, в нескольких метрах от него, древний компьютер с монитором одного из первых выпусков — VGA. При ближайшем рассмотрении оказалось, что машина подключена и к электрической, и к компьютерной сети. На всякий случай Серебряков пошевелил провода в розетках, проверил контакты и запустил компьютер.
Прежде чем ожить, системный блок долго соображал, скрипел, шипел, шуршал, наконец на мониторе появились-побежали серебристые строчки. Как и следовало ожидать, компьютер оказался четыреста восемьдесят шестой пробы, даже не «пентиум». Но свою работу сделал хоть и с задержкой, зато с отменной точностью. А главное, в старом компьютере нашлась очень интересная информация касательно старика Брюса и его московской резиденции.
Оказывается, Сухареву башню не просто взорвали, а сначала демонтировали, причем очень аккуратно, буквально перебрали по кирпичику, словно конструктор лего. И руководил этими работами знаменитый чекист Ягода, [3] прославившийся вскоре своим умением строить каналы. По Москве будто бы тогда пошли слухи, что сам Иосиф Виссарионович Сталин, известный книгочей, интересуется библиотекой Брюса и его кунсткамерой. Но даже Главному политическому управлению с его неограниченными возможностями так и не удалось найти ничего путного. Что совершенно не удивило профессора, который хорошо понимал, что заговоренную комнату можно отыскать только с помощью магических средств.
Профессор нашел координаты архива Брюса, выключил раритетный компьютер и уже совершенно в другом настроении, бодрым шагом, чуть ли не бегом, направился к стеллажу, на котором покоились останки великого мага.
Коробка оказалась относительно небольшой и, что было весьма к месту, траурно черной. Серебряков тут же бросился открывать ее дрожащими от волнения руками.
— Есть, — обрадованно крикнул Серебряков, заглянув внутрь коробки, — есть!
Профессор трусцой вернулся к старому компьютеру и поднял с пола красное пластиковое ведро…
Ниночка Водорябова уже подходила к дому, когда ее обогнал сосед Саша. Лицо у него было мрачное, недовольное. Он даже не смотрел по сторонам. Ниночка уже приготовилась отвернуться и фыркнуть в ответ на его любезности, но сосед прошел мимо, даже не поздоровавшись. «Ну вот, делает вид, что мы не знакомы!» — с запоздалым сожалением подумала Нина…
Отворот бабы Ванды сработал на все сто! Да куда там сто? Даже на все триста процентов! С одной стороны, Ниночка была очень рада, а с другой… Она только сейчас разглядела, что Саша — очень симпатичный парень: сложен как молодой бог, глаза голубые, лицо такое интеллигентное. Похож на Брэда Пита чем-то! Она вспомнила его признания в любви. Никто, ни разу в жизни никто не говорил ей ничего подобного. Неужели он совсем ничего не помнит? Обидно, честное слово!
Сосед зашел в подъезд и уехал на лифте, не подождав Ниночку. Отворот отворотом, но элементарную вежливость соблюдать можно? Водорябова почувствовала себя оскорбленной и сильно расстроилась.
Она вошла в свою квартиру, огляделась.
Она вошла в свою квартиру, огляделась. И как это она раньше не замечала, что у нее такой неуютный, набитый доставшимися по случаю вещами дом? Ну что ж… «Не красна изба углами, а красна пирогами…» — улыбнулась про себя Ниночка. Уж что-что, а пироги ей всегда удаются на славу. Она замесила тесто, отставила его на время и начала вдохновенно готовить начинку. Ниночка решила испечь два пирога — с капустой и с яблоками. Через два часа под белоснежными полотенцами отдыхали румяные красавцы-пироги. В кухне стоял аппетитнейший, умопомрачительный запах сдобы.
Но это было только начало. Следующий час Нина провела перед зеркалом. Она тщательно уложила волосы, обновила макияж и попрыскалась модными духами. Потом, прихватив пироги, вышла на лестничную клетку и позвонила в дверь к соседу. Саша открывать не спешил, хотя был дома: в квартире работал телевизор. Ниночка позвонила еще раз, понастойчивей. Через некоторое время дверь распахнулась, и на пороге возник сосед Саша в халате и с полотенцем на голове.