— Ну Корочка, не плачь, не надо, будет голова болеть, а вечером эфир… Ну не плачь… Мы же машину продали, чтобы заплатить первый взнос, ты же знаешь…
— А у меня уже болит голова! Неужели не видишь, что я обвязала ее полотенцем? Ты черствый, бездушный человек! Я больше не могу! Мы должны, слышишь, должны переехать до осени, чтобы Алиска спокойно пошла в новую школу! Ты хоть что-нибудь собираешься делать?
— У нас все складывается замечательно, и ты об этом знаешь. Мы успеем переехать, успеем. Не беспокойся!
Корделия стянула с головы полотенце и картинно швырнула его на пол.
— Не говори со мной, как с психбольной! — выкрикнула она с интонацией плохого трагика.
В этот момент домой вернулась Алиса. Она услышала крики Корделии еще на лестничной клетке и поняла, что сейчас попадет маме под горячую руку. Надо же так некстати явиться! Но ей хотелось еще немного погулять, и лучше заранее получить на это разрешение.
— Всем привет! — не к месту улыбаясь, вошла в комнату Алиса.
Родители одновременно повернулись к ней. Обрадованный Малышкин широко улыбнулся:
— Привет, ребенок! Как дела?
— Да какие у нее могут быть дела? — взвилась Корделия. — Одно безделье! А ты позволяешь ей шляться допоздна!
— Мам, пап, меня внизу Юлька ждет, я посижу с ней внизу полчасика, хорошо?
— Хорошо, Алиска, — кивнул ей папа. — Только как Юлька потом домой пойдет? Поздно уже… — Малышкин улыбнулся Алисе такими же серыми, как у дочери, глазами.
— С ума сойти! — взвизгнула Корделия. — Ты отец или кто? Ты посмотри на нее! Юбка то ли есть, то ли нет, губы накрасила, а учиться как следует ума не хватает! Школу музыкальную бросила? Бросила! На английский ходить не хочет? Не хочет! А какую музыку слушает? Этого анархиста Швырова! Это ж с ума сойти! И ты ей потакаешь! Она у нас теперь мушкетер! Вернее, мушкетериха! Это Юлька ее подбила на фехтование записаться! Разве это занятие для девушки? А, я вас спрашиваю? Другой бы отец так ремнем отходил, чтобы неделю сесть не могла!
Когда Корделия заводилась, даже у асфальтового катка не было шансов ее остановить.
Чтобы не сорваться, Алиса начала считать про себя пушистых овечек, стараясь дышать глубоко и ровно.
— Вот, полюбуйся на нее! — продолжала вопить Корделия. — О чем она сейчас думает? А? О фехтовании? Алиса, отвечай, когда с тобой разговаривают!
— Да ладно тебе, мам, — как можно спокойнее сказала Алиса, — фехтование-то тут при чем?
Ее слова подействовали на Корделию как укол иглой, она даже подпрыгнула на месте.
— Ты еще и хамишь! — Корделия преодолела расстояние до Алисы за долю секунды и неожиданно для себя влепила ей звонкую пощечину.
Алиса задохнулась от гнева и обиды. Не разбирая дороги, она выскочила из квартиры, громко хлопнув дверью. Вслед ей неслись вопли Корделии.
Пробежав пару пролетов вниз по лестнице, Алиса уселась прямо на ступеньку, закрыла лицо руками и горько заплакала. Ну почему ей так не везет? Почему у друзей ее и одноклассников нормальные мамы, которые их так любят, пекут пирожки, провожают в школу, прощают шалости и ошибки? И главное, работают, как все люди: по восемь часов в день, а не эфирят сутки напролет в этом проклятом Останкине. И название-то какое мертвецкое — Останкино. Кто его только выдумал?
Глава 2
Баба Ванда решила сделать перерыв: вот уже третий час подряд она сидела за монитором, пытаясь решить невыполнимую задачу — узнать точное время рождения Брюса. Чтобы сменить вид работы, она щелкнула мышкой по иконке телекарты и включила новостной канал TV Ведомости. На экране возникло немыслимо красивое лицо Корделии. Перед волшебным оком телекамер она превращалась то ли в английскую королеву, то ли в повзрослевшую выпускницу института благородных девиц.
Баба Ванда подумала, что недаром Корделию так обожают зрители: в ней есть что-то дьявольски обольстительное. Недаром она столько раз перехватывала у коллег-журналистов всевозможные призы и награды в области неигрового кино и телевидения. Ведь она была само обаяние.
— При строительстве подземного перехода под Сухаревской площадью… — Корделия направила в эфир дежурную улыбку, — бригада рабочих наткнулась на основание так называемой Навигацкой школы, более известной как Сухарева башня. Найдены остатки окон с белокаменными картушами и фрагменты кладки фундамента, уходящего глубоко под землю. По завершении строительных работ в переходе планируется открыть археологический музей. В связи с этим одна из стен туннеля будет прозрачной…
— Вот, блин, сами не ведают, что творят, самоубийцы! — вздохнула баба Ванда и вышла из программы. — Быть беде…
Ей было хорошо известно, что в свое время москвичи за три версты обходили эту самую башню, хозяин которой знался с нечистой силой. В самом верхнем этаже он оборудовал лабораторию, и окно ее светилось каждую ночь, убеждая москвичей, что колдун предается своим магическим изысканиям. Много легенд связано с Сухаревкой, например, остались свидетельства современников Брюса о железных птицах, вылетавших из окон его башни по ночам… А потом они возвращались назад по слову графа!
Баба Ванда мечтала найти магическую книгу Брюса, чтобы развить с ее помощью свою Силу. Но книга эта бесследно исчезла после гибели ученого. И все-таки оставалась надежда отыскать ее: ведь было известно, что еще императрица Екатерина Первая поставила у башни караул, окончательно отмененный большевиками только в 1924 году. Значит, там было что охранять? И если таинственную книгу так и не нашли при разборке башни, то, возможно, она все еще находится там, в ее подземельях, в таинственной заколдованной комнате, куда нельзя войти безнаказанно.
Значит, там было что охранять? И если таинственную книгу так и не нашли при разборке башни, то, возможно, она все еще находится там, в ее подземельях, в таинственной заколдованной комнате, куда нельзя войти безнаказанно. А еще в этой комнате должно было сохраниться Брюсово собрание магических предметов.
Баба Ванда задумалась. До чего же кстати появился в ее квартире на Сретенке профессор Серебряков! Ему не хватает навыков в астрологии, но и она нуждается в его помощи. Ей, конечно, многое по силам, но специальных знаний в области квантовой магии катастрофически не хватает. Тут-то и пригодится профессор! Она поможет ему оживить чернокнижника Брюса, а там видно будет. Главное — ввязаться в хорошенький магический бой. Из-за такой книги стоит рискнуть собой.