Пасечник сразу почувствовал холод, его снова затрясло, а за дверью кто-то разочарованно и страшно зашипел.
— Ох, спасибо тебе, Женя! — Водорябов тяжело опустился на табуретку. — Уховал меня, чуть было я не вышел!
Зловещий шепот прекратился. Женя снова спокойно уснул, а пасечник пролежал под одеялом до рассвета, слушая, как по стене вагончика кто-то водит чем-то вроде крыла большой птицы. Снаружи, вопреки обыкновению, не стрекотали сверчки, не кричали ночные птицы, как будто все живое покинуло поляну, на которой стояла пасека.
Утро пришло внезапно, словно с леса резко стащили темное покрывало. Водорябов встал с постели, открыл дверь и спустился по скрипучим ступенькам приставной лесенки на землю. Пасеку заливал яркий солнечный свет. Зачирикали лесные птахи, зажужжали пчелы, отправляясь за взятком к ярким горным цветам, и, глядя на всю эту благодать, не верилось, что ночью здесь творилось что-то страшное.
Петр Вениаминович потянулся с хрустом в суставах, вдохнул свежий утренний воздух полной грудью. И вдруг застыл в изумлении — все стены вагончика были исцарапаны гигантскими когтями. Глубокие борозды обуглились и чернели как следы вил на синем фоне свежей покраски. Между ульями были протоптаны дорожки, трава начисто исчезла, а земля была утрамбована до крепости железобетона. Какому чудовищу было такое под силу? Кто мог это сделать?
Старику опять стало страшно, и он с надеждой посмотрел на дорогу, ведущую из леса. Эх, пришла бы скорей Екатерина Терентьевна! Хоть старуха казалась суровой и неласковой, обрадовался бы ей сейчас Водорябов, как сердечному другу.
С дороги донеслось тарахтение, и вскоре на поляну вырулил обшарпанный «москвичонок». Водорябов обрадованно кинулся к машине, ожидая увидеть ведьму, но вылез кряжистый мужичок с трехлитровой банкой в руках и бодро зашагал к пасеке. Женя проснулся и тоже вышел из вагончика.
— Эх, дядя Петя! У тебя совесть есть или в Москве оставил? — подходя к ним, укоризненно сказал мужичок. — Я ж постоянный покупатель твой! Пять лет у тебя мед беру, так?
— Так, — согласился Водорябов.
— Зачем же мне такую дрянь подсовывать? Какой ты после этого бизнесмен, а?
— Ты не бушуй! — разозлился пасечник. — Никогда у меня дряни не было! У меня мед самый лучший во всем районе!
— Да ты сам попробуй! — Мужичок поставил банку на стол и открыл крышку.
Водорябов зачерпнул прозрачный ароматный мед и облизал ложку. Брови у него полезли на лоб от удивления. Мед был пронзительно горьким, как таблетка левомицетина.
— Ну и как тебе? Нравится? — ехидно спросил мужичонка.
Пасечник позвал Женю и велел ему налить банку меда из новой фляги. Женя наполнил ее и поставил на стол. Водорябов попробовал и скривился: мед был таким же горьким.
Саша удивленно оглядывался по сторонам, никогда он еще не был в таком странном месте. Вокруг расстилалась местность, больше всего похожая на фанеру: такая же светлая, плоская и безжизненная.
Свет лился отовсюду, и Саша не смог увидеть его источник, сколько ни оглядывался. Он был совершенно один и не боялся, только испытывал легкое беспокойство. Саша нагнулся и рассмотрел почву: под ногами был мельчайший слежавшийся песок. Куда идти, он не знал, поэтому сел прямо на землю и стал смотреть на линию горизонта. Еще он подумал, что это и есть настоящий покой.
— Саша! — позвал его кто-то.
Он обернулся и увидел далеко позади себя какого-то незнакомого старичка в длинной белой рубахе и сандалиях на босу ногу. Он был лысоват, с головой, напоминающей не до конца обдутый белый одуванчик. На носу у него немного наискось сидели проволочные круглые очки. А длинная белая окладистая борода делала старичка похожим на Деда Мороза. Саша очень обрадовался, что есть хоть одна живая душа, с кем можно словом перекинуться. Он вскочил на ноги, крикнул что было силы:
— Дедушка! — и бросился к нему.
Старик медленно, как во сне или замедленном фильме, шел навстречу, бесшумно ступая по песку.
— Ты зачем здесь сидишь? Разве у тебя нет дома? — не шевеля губами, спросил он строго глухим голосом.
— А где мы сейчас? — Голос Саши чуть дрогнул, в нем появилось легкое беспокойство. — Я не помню, как здесь оказался.
— Тебе надо выбираться отсюда, и побыстрее, это место не для тебя!
Старик грустно посмотрел на Сашу и замолчал. И тут Саша покрылся холодным липким потом: неизвестно как, но он догадался, что старик — мертвый.
— Дедушка, ты не живой? — дрогнувшим голосом спросил Саша.
— Не сиди сиднем, — рассердился тот, — немедленно уходи отсюда!
— Куда же мне идти? — Саша растерянно оглянулся.
А когда повернулся к деду, то увидел на том месте, где тот стоял, клочок белого полупрозрачного тумана, который быстро таял в неподвижном воздухе.
— Дедушка, ты где?! — крикнул Саша, но вокруг было пусто и тихо.
Значит, сидеть на месте нельзя, но куда же идти? Все вокруг было совершенно одинаковым. Саша не отбрасывал тени, и не было возможности хоть как-то сориентироваться в пространстве. Он поступил немножко по-детски, закрыл глаза и покрутился на одном месте. Потом открыл и пошел в ту сторону, куда глядели глаза. В монотонном пейзаже ничего не изменилось. Идти было легко, но сколько Саша ни оглядывался, было совершенно невозможно понять, далеко ли он отошел от того места, где был раньше.