— Мы даже года его рождения не знаем, — растерянно сказала Ниночка.
— Будем искать, — твердо заявила баба Ванда, — есть у меня знакомый один, старейший колдун Москвы, не практикует уже. Старенький совсем, но сил у него еще много. Он лучший специалист по поиску.
— А когда, когда искать будем, баба Ванда? — Корделия в умоляющем жесте нервно сцепила пальцы рук.
— Ой, глупая… — сказала баба Ванда, — да прямо сейчас! Ты фото папашино привезла? — Корделия утвердительно закивала головой. — Вот и чудненько, сейчас только приберу на столе… — Она подхватила семисвечник, понесла его к настенной полке.
Корделия и Нина, не сговариваясь, бросились ей помогать… Как только следы гадания были удалены, все трое направились к выходу. У порога Ванда задержалась, хлопнула себя по лбу:
— Стойте, я на кухню. Надо взять кое-что… Вы идите, я присоединюсь через минуту.
Шофер такси дремал, откинувшись на сиденье. Корделия постучала в стекло, он проснулся, открыл дверцы и потер лицо ладонью, окончательно просыпаясь. Появилась Ванда с пластиковым пакетом в руках. Наконец все расселись: сестры на заднем сиденье, ворожея на переднем пассажирском.
— На Академика Королева, в телецентр? — спросил шофер, повернув к ней голову: он сразу почувствовал, кто тут главный.
— На Сокол, — поправила его Ванда.
Старый колдун жил в семиэтажной красного кирпича сталинке с белыми балконами и такими же порталами подъездов. Лестница была мрачноватая, но довольно широкая. Лифт тоже был старый, чтобы уехать, надо было сначала захлопнуть за собой железную решетчатую дверь, потом закрыть деревянные дверцы кабины, и только после этого нажимать на кнопку. Ниночка ненавидела лифты, а в этом ей стало особенно неуютно, но кабина, кряхтя, подрагивая и издавая скрежещущие звуки, благополучно добралась до пятого этажа.
Баба Ванда подошла к двери, обитой обыкновенным коричневым дерматином, и позвонила три раза. Дверь открылась, и на пороге возникла здоровенная, деревенского вида баба в домашнем халате и шлепанцах на босу ногу. Несмотря на простоватый вид, взгляд у нее был умный и пронизывающий насквозь.
— Привет, Виолетта! — сказала Ванда. — Мы к Семену Семеновичу по очень важному вопросу… Знаю, знаю, что отошел он от дел, — зачастила баба Ванда, не давая Виолетте вставить слово, — сама понимаешь, по пустякам бы беспокоить не стали!
— Папа! — зычно крикнула Виолетта. — К тебе Ванда пришла! Проходите! — сказала она Корделии и Ниночке.
— К тебе Ванда пришла! Проходите! — сказала она Корделии и Ниночке.
Комната у колдуна была самая обыкновенная, ничего похожего на хрустальные шары или руны здесь не наблюдалось, это было обычное жилище пенсионера, любящего комфорт: старая, советских еще времен, мягкая мебель, большой телевизор в углу и письменный стол с компьютером и монитором. За этим-то столом и сидел колдун, торопливо набивая какой-то текст на клавиатуре.
— Сейчас, погодите маленько, — отмахнулся он от гостий рукой, — закончу абзац, а то мысль потеряю.
Баба Ванда, Корделия и Ниночка тихонько уселись на большой диван и принялись покорно ждать.
Семен Семеныч кликал на клавиатуре по меньшей мере минут пятнадцать, и за это время никто не произнес ни слова. Наконец колдун поставил последнюю точку и блаженно, со скрипом в суставах, потянулся.
— Ну-с, барышни, дело пытаете или от дела лытаете? — спросил он с доброй улыбкой на розовом и гладком, как у младенца, лице.
На носу у колдуна сидели круглые очки в оправе из металлической проволоки. Выцветшие голубые глаза, увеличенные линзами, казались огромными. На лысой голове клубился белый пушок, а вот борода у него была длинная и окладистая, как у Деда Мороза.
— Выручай, Семен Семеныч! — просительно сказала баба Ванда. — Человека одного отыскать надо, срочно.
— У тебя всегда срочно… — ворчливо произнес Семен Семеныч. — Отошел я от дел, вот мемуары печатаю, а они все ходят и ходят…
— Разве бы я осмелилась тебя тревожить, если бы не крайняя нужда, — укоризненно сказала баба Ванда. — Тут вопрос жизни и смерти…
— Ой, только на жалость не дави! Сам знаю, что вопрос жизни и смерти, — неожиданно рассердился колдун. — Ко мне с другими не приходят. Кого искать будем?
— Петра Водорябова, — ответила баба Ванда, — вот их папашу. — Она протянула колдуну черно-белую фотографию, услужливо поданную Корделией.
Семен Семеныч, прежде чем взять в фото руки, просканировал Корделию с Ниночкой пронизывающим, как рентген, взглядом, от которого им стало очень неуютно. Потом так же пристально рассмотрел изображение. Он подошел к шкафу, вытащил оттуда сложенную карту Москвы и области, расстелил на полу. Зажал в пальцах длинную булавку с черным шариком на конце.
— Так, — сказал колдун, опускаясь на колени перед картой, и зажмурился, — он не в Москве, но в России.
Он убрал карту Москвы и вместо нее расстелил другую, гораздо большую.
— Значит, ищем в России, — снова зажмурился колдун, — так… юг, он на юге… где?
Колдун вытянул руку над картой и с силой вонзил в нее булавку, потом открыл глаза.
— Ага, вот, пожалуйста. Петр Водорябов проживает в Абинске, на юге России-матушки. — Семен Семеныч вытащил булавку из карты. — Хорошее место, воздух степной, вольный, а до моря и гор прямо рукой подать.