— Гм, надеюсь.
— А что вы имели в виду под монументальной историей?
— Послушай-ка, — Милфорд кивнул на гида.
— Перед вами Колокольная башня, задуманная Ричардом I около 1190 года и завершенная в тринадцатом веке. На крепостном валу, идущем на север от башни Бошом, находится место прогулок принцессы Елизаветы. Ее высочество является одной из счастливых узниц Тауэра. Несмотря на то, что ее держали в заточении несколько месяцев, позднее она стала королевой Елизаветой I.
А теперь давайте взглянем на Кровавую башню, начатую Генрихом III, заключенным которой досталась не столь завидная участь, как принцессе Елизавете. В числе прочих там были убиты Эдуард V и герцог Йоркский. Далее проследуем в башню Уэйкфилд, где был убит Генрих VI, но если посмотреть на нее в более радужном свете, то в ней до сих пор хранятся сокровища Короны.
— Вот она, монументальная история, Инди, — сказал Милфорд, когда группа последовала своей дорогой. — Нам известно, что эти люди жили и умерли. Так записано. Эти факты никто не оспаривает. Вот это мне по вкусу. Но отступи в прошлое на пять сотен лет до строительства этой башни, и монументальная история становится расплывчатой и неясной. Легенды запросто сливаются с фактами. Граница между реальностью и фантазией становится весьма смутной. — Он помолчал, пристально глядя на Инди. — Как сказал два века назад Семюэл Джонсон [19]: «Все, что нам действительно известно об истории Британии, уместится на нескольких страницах».
— Весьма верно, — кивнул Инди. Сегодня Милфорд казался куда более спокойным и благодушным, и как следствие — куда менее рассеянным. Он гораздо реже терял нить разговора и не так часто перескакивал на староанглийский. — Очень жаль, что у нас нет каталогов истории для мест вроде Стоунхенджа, вроде имеющегося для лондонского Тауэра.
— Тогда археологам не удалось бы творить доисторического прошлого, — рассмеялся Милфорд. — Им пришлось бы просто-напросто охотиться за сокровищами, за которые, я полагаю, ни один из них не дал бы и ломаного гроша.
— Сейчас вы мне очень напоминаете папу. Значит, вы тоже настроены против археологии?
Милфорд остановился и оглядел Белую башню, воздвигнутую первой и ставшую центром комплекса башен.
— Может, я отстал от жизни, Инди, но когда мне было столько же, сколько тебе сейчас, истинные ученые считали, что разумнее всего тратить время на изучение древних манускриптов, уже имеющихся в наших библиотеках. Охотиться за новыми предоставили второразрядным ученым, не удовлетворяющим требованиям настоящей науки. Это их ссылали пачкать руки и сердца, пускаясь на всяческие низменные авантюры.
Это их ссылали пачкать руки и сердца, пускаясь на всяческие низменные авантюры.
— Времена изменились, доктор Милфорд. Археология давным-давно выбралась из девятнадцатого века.
— So whylome wont. Может статься, ты и прав. Наш друг Маркус Броуди поддержал бы тебя. — Милфорд жестом пригласил войти в башню.
— Вы с ним давно не виделись? — поинтересовался Инди.
Милфорд задержался перед самым входом. Его водянисто-голубые глазки встретились с взглядом Инди. Усы профессора зашевелились.
— Виделся перед самым отъездом, знаешь ли, и он хотел, чтобы я что-то тебе передал. — Он пожал плечами и распахнул дверь. — Ничего, вспомню рано или поздно.
Они начали подниматься по лестнице четырехэтажной норманнской башни. На третьем этаже Милфорд внимательно оглядел коллекцию средневекового оружия и доспехов.
— Очень жаль, что у них тут нету Экскалибура [20], — заметил Инди, в надежде, что легенда об Артуре подтолкнет Милфорда к более прямому изъявлению своих мыслей.
— Легенды обманчивы, Инди. — Милфорд провел ладонью по лезвию меча.
— Согласно одной из них, Стоунхендж выстроен Мерлином.
Милфорд направил клинок Инди в грудь.
— Если ты хочешь украсить могилу убитых мужей отменно прочным сооружением, пошли к…
— Гальфрид Монмутский, — перебил его Инди. — «Historia Regum Britanniae» [21].
— Очень хорошо. Ты прекрасно усвоил литературу Средних веков.
— Так себе.
«История бриттов» в детстве была настольной книгой Инди. Она стала источником большинства легенд о короле Артуре, и, несмотря на архаичный язык, отец настаивал, чтобы Инди читал ее и понимал все до последнего слова.
— А это ты знаешь? — Милфорд отложил меч, прочистил горло и процитировал:
Единым словом мог с небес призвать
Луну и солнце, будто верных слуг,
Пучинам и хребтам повелевать
И ясным полднем сделать ночи мглу…
— По-моему, нет, — покачал головой Инди.
— Эдмунд Спенсер [22], шестнадцатый век, — улыбнулся Милфорд.
— Так вы думаете, что Мерлин был на самом деле, доктор Милфорд?
— Если и был, то поклонялся богу солнца, а не сыну Бога; для Англии шестнадцатого века такое мировоззрение было, разумеется, неприемлемо. Язычники обратились в вымирающее племя. Их время прошло. Относится ли Мерлин к области легенд или фактов, христиане нарекли его сыном дьявола.
Они медленно спускались по каменным ступеням, и голосу Инди откликалось жутковатое эхо.
— Как вы думаете, можно ли доказать, что Мерлин был реальным историческим лицом?
— Инди, не один ученый муж потратил целую жизнь, чтобы доказать именно это. Но им не удалось отыскать убедительного аргумента. Боюсь, Мерлин так и не выйдет из разряда изящных умопостроений.