— Ну, вот мы и приехали!
— Искренне надеюсь, что с Джеком ничего не случилось.
— Может, он и не Геракл, но позаботиться о себе сумеет, уж это я тебе гарантирую.
— Как по-твоему, его трудно будет разыскать?
— Мы с ним заранее условились. Он собирался оставить записку в первой же таверне по пути со станции.
Едва они сошли на перрон, как к ним подошел лопоухий мальчишка с копной спутанных белокурых волос на голове и поинтересовался, не нужно ли их подвезти до руин. На вид ему было лет одиннадцать-двенадцать, но для своих лет он был довольно рослым.
— Не сейчас, — не останавливаясь, отмахнулся Инди.
— Комнату вы не найдете! — крикнул мальчишка следом.
— Прыткий жучила, — пробормотал Инди, шагая по главной улице селения. Углы, наличники и фундаменты большинства аккуратно побеленных домиков были покрашены в голубой, красный или черный цвет и составляли единственный контраст свинцово-серому небу и бурой равнине. Ближайшая таверна оказалась в двух кварталах от станции.
В загроможденном мебелью вестибюле сидел за стойкой старик. Густые, похожие на котлеты бакенбарды обрамляли его лицо, будто воротник из чернобурки. Прихлебывая чай, он не обращал на пришедших внимания, пока Инди не прокашлялся.
— Вам повезло, молодой человек. У нас как раз освободилась на выходные одна комната. Один постоялец съехал.
— Всего одна? — переспросила Дейрдра.
— Хорошо, — сказал Инди. — Нет ли у вас записки для Генри Джонса?
— Генри Джонса? — Котлетная Харя нахмурился и прошел к стеллажу с квадратными ячейками. — Поглядим-ка вот тут, — он сунул руку в угловую ячейку.
Дейрдра вопросительно взглянула на Инди, одними губами спросив:
— Какой Генри?
— Моя подпольная кличка, — шепнул он.
Котлетная Харя вернулся к стойке со своей чашкой в руке.
— Нет, сегодня ни листочка.
— А вчера или позавчера? — невозмутимо поинтересовался Инди.
— Ну, имелась записка для мистера Г. Джонса, да только это не вам.
— Почему это?
— Потому что Джонс свою уже забрал.
— В самом деле? И как же он выглядел? По-моему, мы знакомы.
Котлетная Харя смерил Инди взглядом с головы до ног и пожал плечами.
— Забыл.
Инди полез в карман и положил на стойку возле звонка пяток монет.
— А вы уверены?
Котлетная Харя воззрился на деньги.
— Ну, ежели подумать, то кой-чего вспоминается. Симпатичный такой, очень дружелюбный. Настоящий франт. На подбородке ямочка.
Пауэлл, никаких сомнений.
— Спасибо. А мистер Шеннон у себя?
Котлетная Харя почесал челюсть, оглядел ячейки, будто Шеннон мог спрятаться в одной из них, потом снова уставился на монеты.
— Шеннон, Шеннон… Что-то брезжит в голове.
Инди добавил еще пару пенсов, чтобы освежить ему память.
— Он-то и оставил записку.
— А-а, ну да! Он съехал. Пожил один день, а заплатил за три. Потому-то у меня комната и освободилась.
— А он не объяснил, почему? — вмешалась Дейрдра.
— Ни слова. На самом-то деле это Джонс сказал, что он съехал. Забрал его пожитки и ушел.
— А сам Джонс не тут ли остановился? — спросил Инди, выкладывая на стойку последние монеты.
Котлетная Харя отставил чашку.
— А вы знакомы с этим самым Джонсом?
— Еще бы! Он мой брат.
— Так что ж вы сразу не сказали? Он в старом монастыре. Они там всей командой.
— А что они там делают?
— Разве он вам не сказал? — нахмурился Котлетная Харя.
— Не вдавался в подробности. У меня такое впечатление, будто он хочет приставить меня к делу, вот и хочу знать, куда меня втягивают.
— Дельная мысль. Они инспектируют всю постройку — от фундамента до самой крыши, в общем, везде. Он уж много лет как закрыт. А сейчас вроде как могут выделить денежки на реставрацию, вот они и выясняют, в каком монастырь состоянии.
— Это замечательно, — сказала Дейрдра. — В смысле, что хотят его починить.
— Как-то оно все уж больно скоро делается. — Старик подался вперед, похлопал ладонью по монетам и состроил важную физиономию. — Если хотите знать мое мнение, так это все махинации политиков
— Ну, если в этом замешан мой брат, то это вполне понятно, — Инди обернулся к Дейрдре. — Почему бы нам не сходить бросить взгляд?
Котлетная Харя с любопытством глянул на них поверх металлической оправы очков.
— Может, вам сперва взять комнату? Все таверны набиты под завязку, это уж факт.
— Почему это? — удивился Инди. В селении вроде бы не толпились туристы. Более того, на улице им не встретилось почти ни одного человека, в которых явно можно было бы распознать приезжих.
— Празднество.
— Какое празднество? — не поняла Дейрдра.
— Раз в девятнадцать лет друиды устраивают большой праздник, народ съезжается со всей Британии и даже с материка. — Поставив локти на стойку, старик поднес ладонь ко рту и доверительно сообщил: — Суеверная братия, знаете, всякие такие. Занимают Стоунхендж на две ночи.
— А когда начало? — спросил Инди, подумав, что планы Пауэлла на предмет Омфалоса и золотого свитка как-то связаны с празднеством.
— Да еще вчера вечером. Гуляли до рассвета.
— И много там народу? — поинтересовался Инди, расписываясь в книге постояльцев.
— Я слыхал, не одна сотня. В этот раз, говорят, оно особенное, потому как совпало с затмением солнца. Знаете, они ведь думают, что эти древние камни поставили, чтоб наблюдать за звездами. Я слышу об этом с детства. Может, оно и так. На солнцестояние они тоже собираются. Выходят туда каждое двадцать первое июня перед рассветом и смотрят, как солнце поднимается над большущим камнем снаружи, который они кличут то Пяточным, то Кланяющимся. — Он перегнулся через стойку и подмигнул.