Он потрепал коня за косматую гриву и пошел к терему, так и не разгадав ни одной тайны.
Дива уже проснулась, ждала с нетерпением.
— Что стряслось? — участливо спросила она.
— Кто-то ночью коней перебил, но до Ветерка не добрался. А я как услышал такую весть, в думах уже схоронил конячку. Обошлось.
— Чего ж приуныл?
— Не знаю. Какое-то недоброе предчувствие гложет. Вроде радость кругом, конь уцелел, свадьба сегодня с той, за которой бы на карачках до луны дополз… А на душе смутно. По всему видать, сыскался у меня лютый ворог. Не спать нам теперь спокойно.
— Не кручинься! Я тебе помогу. Помнишь, как мы вести о Владимире от ветров узнали? Каждый шаг любого из живущих им ведом, узнаем и про ворога твоего. А коль будешь знать кто он и где его искать, сможешь защититься.
— А я и не подумал об этом! Но ни в Киеве же ветры созывать…
— Ночью выйдем в поле, там и узнаем все. — успокоила его девушка.
Дверь вздрогнула под бесцеремонными ударами.
— Кто тут ломится как медведь? — зло спросил Микулка.
— Князь велел вам к нему прибыть. Обоим, значить.
— Ступай, скажи что идем.
Он нехотя приладил меч на пояс, хотя после истории с Титом зарекся носить его в непривычном месте, Дива одела запасенное со вчерашнего дня платье и они, скрипнув засовом, вышли в только что выметенный коридор.
Владимир ждал их в пиршеском зале, белая скатерть на дубовом столе сменилась красной, а по обе руки от князя сидели только бояре и самые знатные воины.
— Гой еси, молодой витязь! — не вставая склонил голову он.
— Исполать тебе, княже! — учтиво поклонился от пояса паренек.
— Добро ли почивалось?
Не смотря на то, что в глазах Владимира мелькнул хитрый прищур, Микулка соврал, даже не поморщился.
— Добро! А как же иначе, коль после доброй вечери в ладную постель?
Никто за столом не сдержал улыбки, глаз не сводя с черноокой красавицы — с такой бы еще почивалось не добре!
— Готовы ли свадьбу справить? А то мой волхв с самого утра хлопочет у идола Лели, он свое дело ладно знает. Начался день не с добра, пусть хоть по доброму пройдет.
— Готовы! — в один голос воскликнули жених с невестой.
Собравшиеся одобрительно загудели.
— Значит так тому и быть! Созывайте народ, на полдень назначаю свадьбу! И чтоб все было по чину и Покону. Этот витязь для меня не мало сделал! Так гоже ли мне его в чем-то обделить? Всем объявите, что три дня будет пир, все пусть приходят, еды питья не жалейте. Коль не хватит столов во дворе, срубите прямо на улицах, а ежели кто по хромоте али убогости прийти не сможет, пусть челядь развезет по домам готовую птицу и доброе пиво! Пускай во всем Киеве будет праздник.
— Гоже говоришь, княже! — еле слышно молвил нежданно шагнувший из тени Белоян. — Пусть народ видит, что новый князь лучше старого. Если князь заботится о народе своем, то и народ в долгу не останется…
— Садитесь, — с улыбкой обратился Владимир к молодым, — отведайте завтрака, да только сильно не наедайтесь, место оставьте. Обед куда лучше будет!
Дива села за стол, гордо подняв голову, а Микулка даже как будто шире в плечах сделался. Его перестали раздражать откровенно завистливые взгляды, было в них какое-то уважение к настоящей красе и к нему, коль сумел такую девку за себя взять.
В самый разгар завтрака в зал вбежал гридень.
— Княже, — спешно поклонился он. — Дозволь слово молвить!
— Говори! Что там опять стряслось? — Владимир напрягся лицом, ожидая уже чего угодно.
— Витязь незнакомый просится, кажет, что с какой-то вестью. Грозен на вид, зол, что не пустили сразу, грозится стражу у ворот побить, коль и дале не пустим.
— Кто такой, как назвался?
— Говорит, что кличут его Витим Большая Чаша. Но на такую морду не чаша, чай котел потребен! Али ведро.
Владимир от души рассмеялся, словно камень с души сбросил.
— Пустите его! А то он и впрямь стражу побьет. Еще и ворота развалит.
Гридень скрылся из глаз, словно его буйным ветром сдуло, а вскоре зал содрогнулся от грузных шагов и Микулка с тревогой узнал ночного воеводу с мечом за спиной. Ему, значит, так ходить можно, а на других волком смотрят.
— Здраве будьте! — ни к кому не обращаясь буркнул Витим и без приглашения уселся подле князя, буквально спихнув одного из бояр на пол.
Тот зло зыркнул глазами, но голосить не стал, разглядел в рукавах рубахи кулачищи с кузнечный молот.
— С чем пожаловал? — уже серьезно спросил князь.
— Мне бы с тобой лично побаять, не для боярских ушей это дело и не для языков ихних жен. Всего Киева касается. Еще пусть останется этот, пришлый. — Витим не глядя кивнул на Микулку. — Ему тоже послушать будет впрок.
— Ты бы сказал, да откушал с нами. Чего зазря людей из-за стола подымать?
— Недосуг. — отрезал ночной воевода. — Ты, знаю, государственное дело все же выше собственной утробы ставишь, а молодой витязь еще успеет отожраться. Давай отойдем в твою светлицу, там и погутарим. Эти, — он презрительно махнул на собравшихся, — пусть отъедаются.
Владимир, к удивлению Микулки, перечить не стал, да и бояре роптать не осмеливались. Он поднялся, знаком велел пареньку не отставать и вскоре они втроем уже скрипели боковой лесенкой, поднимаясь на второй поверх.