Движения, уколы и удары теперь совершенно не мешали думать отрешенно, Микулка даже улыбнулся, как это всегда делал в бою дед Зарян, но в тот же миг получил суковатой жердью в бровь, да так, что искры из глаз полетели. Он грохнулся под ноги Сершхану как бык на бойне и тут же на него повалился его супротивник с пробитым стрелой черепом. Ничего себе! Здоров Ратибор в потемках стрелять!
Паренек не успел вскочить на ноги, как через улицу пронесся невесть откуда взявшийся Волк, кося опешивших весян своим жутким мечом. Промелькнул и исчез, слившись с тенью. Теперь противник явно понял, что этих путников стоило отпустить с миром, да только поздно здравые мысли приходят. Волк снова вывалился из тени, располосовав ночь и троих мужиков сверкающим клинком и нападавшие панически засуетились, не зная откуда в следующий миг ждать напуска. Тут же в толпу ударил целый град стрел, словно не один, а пятеро лучников засели в ветвях деревьев. Микулка перекатился в пыли, вскочил на ноги и раскрутив меч, как учил Зарян, в одиночку бросился сквозь поредевшую толпу. Булат свистел по воздуху, описывая замысловатые петли и казалось, что не человек, а вихрь убийственного металла движется вдоль темных домов. Теперь клинок лишь изредка врубался в чью-то плоть, но молниеносная скорость и сила не давала ему остановиться и на миг.
Теперь клинок лишь изредка врубался в чью-то плоть, но молниеносная скорость и сила не давала ему остановиться и на миг.
— Это духи! — заорали ошалевшие мужики. — Боги послали их нам в наказание! Спасайтесь кто может! Люди не могут так биться!
Паренек с трудом остановил тяжелый меч, глядя в спины беспорядочно убегавших весян. Орали они как девки, которых таскает Змей, бежали врассыпную, ломая жерди оградок, то и дело падая, широко раскинув руки или ухватившись за толстое древко стрелы, торчащей из горла.
Краем глаза Микулка заметил что-то в раскрытом окошке, с ужасом разглядев наконечник стрелы, но тут же туда что-то грузно ударилось, сорвав с петли резной ставень.
— С шести шагов меч научился швырять без промаха. — похвастался Витим. — Правда теперь лезть за ним…
— Ничего, тебе полазать полезно, чтоб жиром не обрасти. — рассмеялся Ратибор, спрыгивая с крыши соседнего дома. — Хорошо осветили побоище, гады, можно было почти не выцеливая бить. Надо бы огонь погасить, а то перекинется, чего доброго…
— А ты что, тут поселиться удумал? — выбираясь из-за угла спросил Волк.
— Не… Я не оседлый, но ночевать лучше под крышей, чем в сыром лесу. Да и пожевать в хатах чего-нибудь сыщется.
— Тьфу ты… Помянул. — жутко скривился Витим Большая Чаша. — Не видал ты чем тут потчуют. Кроме как о брюхе, ни о чем думать не можешь.
— Не… Действительно? Плохая еда? Или смеетесь?
— Жаль, что все горит. — буркнул Сершхан, немного побледнев. — А то бы попробывал. Там еще много осталось.
— Та-а-а-к… По вашим лицам все ясно. Людоедская весь?
— Она самая. — кивнул воевода.
— Ничего себе! Почти под самым Киевом! Эдак когда-нить вернемся домой, а там…
— Типун тебе на язык! — сочно пожелал Волк.
— Други, пошто ругаетесь? — потирая лоб остановил их Микулка. — Лучше расскажите отчего такая мерзость берется?
— Людоеды-то? — засовывая меч в ножны переспросил Витим. — Да от лени. Есть такие выродки, что сеять не сеют, охотится тоже им лень, вот и жрут мертвячину. Кто помрет в веси, того и жрут. Раз ничего, потом вроде тоже, но постепенно перерождаются. Видал какие глаза у них? И ходят как чумные. Через некоторое время уже ничего кроме человечины есть не могут, воротит их от всего. Тогда не до лени становится, помирать-то не охота, начинают нападать на путников.
— И много таких?
— Да нет, мы видали два хутора больше чем в сотне верст от Киева. А вот весь первая.
— На заходе их больше. — нехотя пояснил Волк. — За Дунаем целые деревни такие. Вроде земля как у нас, а народ все же, видать, ленивее.
— Ну и ну… — поежился паренек. — А сколько их утекло? Надо бы подобивать, а то расплдятся.
— Они не плодятся. — презрительно фыркнул Ратибор Теплый Ветер. — Говаривают, что до девок их мужики не охочи, а бабы до мужиков. Семьями живут по привычке. Заразна сама лень, поглядишь на лентяя и сам медленней двигаться начинаешь. Не замечал?
— Не, мне лениться недосуг, надо Диву спасать.
Так что с оставшимися делать?
— Ящер их знает! — сплюнул Витим. — Не гонять же ночью по лесу! К утру поглядим. А пока в хате запремся, чередой сторожить будем. И найдите что-нить пожевать! Брюхо к спине прилипает!
Они, отловив коней, облюбовали домик подальше от бушевавшего пламени, был он самым чистым на вид, большим и основательным. Одна беда — мужики-то в лес побежали с испугу, а бабы, из тех что уцелели в разгул людоедства, заперлись в домах, их плач и причитания глухо раздавались из-за обеленных стен.
— Нда… — задумчиво протянул Волк. — С этими что делать? Все же бабы… Небось и девки есть. Неужто и они тоже… человечиной, а?
— Как выпить дать. — невозмутимо подтвердил Витим. — Ежели такая дрянь завелась, то она изводит все, что на нее не похоже. Это отличительная стать любого зла — уничтожать все вокруг.