— Ну да… — радостно подхватил Микулка. — Нам бы тоже в самую пору откушать. Цельный день не емши проехали.
— Но с маслом для светильников у них точно не все ладно. Или настолько скупы? — пожал плечами Сершхан.
Они медленным шагом пустили коней по тропке и спешились у колодца. Сруб был сырой, а возле него разлилась покрытая зеленью лужа. Тишина стояла как в склепе, только гудело комарье, выбираясь на вечернюю охоту.
— Странная весь… — нахмурился Волк. — Как нежилая. Слушай, Витим, может нам с Ратибором схорониться в сторонке на всякий случай.
— Верная мысль. Незачем свое число выдавать. А кони ваши за закладных сойдут. Только быстро давайте.
Словно в ответ на его слова скрипнула дверь одного из домишек, но Волка и Ратибора возле коней уже не было. Микулка глазам своим не поверил, оба как в воздухе растворились — моргнул, а когда глаза открыл, их будто ветром сдуло, только шевельнулась листва на дереве и качнулись верхушки травы.
Из дома вышел крепкий мужик, сощурился от неяркого света и уставился на путников. На лице его медленно проявлялась улыбка. Нехорошая какая-то.
— Эй, Липуша, погляди, к нам гости пожаловали! В кои-то веки!
Из-за двери высунулось бледное женское лицо, руки мигом оправили растрепанные волосы и губы тут же расплылись приветливую улыбку.
— Заходите, гости дорогие! Не часто нас путники жалуют, не очень проезжие тут леса.
— Это почему? — удивился Витим. — Вроде самый короткий путь до Чернигова.
— Вроде самый короткий путь до Чернигова.
— Да, говаривают, завелся злой разбойник на дороге, никого не пущает, всех побивает, а добро себе берет. — пояснил мужик.
На шум раскрывались двери соседних и дальних домов, двое мужиков с рогатинами вышли из леса, ненавязчиво перекрыв тропу к дороге.
— Исполать вам, путники. — чуть ли не в пояс поклонились они. — Оставайтесь на ночлег, а то через лес ночью ездить не след. Мало ли что, не ровен час…
— Мы бы с радостью! — усмехнулся воевода, качнув могучими плечами рукоять меча. — Да ехать нам нужно. Мы стали токма коней напоить.
— Да что вы! Разве так можно! — разобиделась хозяйка ближайшего дома. — Мы тут ото всех далече, новостей не ведаем. Пожалейте нас, останьтесь. Ни в чем вам отказу не будет. Да к тому же такие статные витязи! Чай из Киеву? Рассказали бы что там, да как, а то слухи всякие ходят, а правды чуть.
— Ну… — замялся Витим, наблюдая как из некоторых домов вышли на удивление ладные девки. — Ни в чем, говорите, отказу не будет?
— Да разве таким откажешь? — верно поняла его хозяйка. — Век себе потом не простишь.
Она рассмеялась как-то сухо, словно через силу, но в глазах действительно светилось желание, вот только не известно чего. У Микулки от такого смеха аж мороз по коже продрал.
— Ну, коль так просите… — сдался наконец Витим. — Останемся. Так, други?
— Отчего ж не остаться, — паренек заметил как Сершхан кивнул ему, спрятавшись за широкой воеводиной спиной. — С хорошими-то людьми…
— Да к тому ж мы не емши с утра. — Сершхан притворно вздохнул. — И не пили ничего, аж дурно. Дорого за еду и ночлег возьмете?
— Да что вы! Кто ж с путников мзду берет? Вы гости, вам и пироги на стол.
Витим спрятал руку за спину и сделал несколько непонятных знаков, но Сершхан, видать, все понял не хуже слов, что-то достал из седельной сумки и скорым шагом нагнал сотоварищей у самого порога.
— О конях мы позаботимся. — уже в доме успокоил их хозяин. — И напоим, и овса зададим. Добрые у вас лошадки. А чего закладных только две?
— Одна в бою загинула. — не моргнув ответил Витим. — Дралась как медведь, десяток печенегов копытами перебила, а тут с неба Змей…
— И что? — заинтересованно поднял брови мужик.
— Перекусила ему глотку и издохла. Видать кровь у Змея дурная была.
— А эти, ну, те что остались?
Микулка с изумлением понял, что мужик то ли верит каждому слову, то ли ему без разницы. В глазах ни тени усмешки.
— Эти, видать покрепче. — подхватил Сершхан. — Разорвали Змея как волк овцу и ничего, живы. Токма навозу с них больше обычного за день вывалилось.
Так они перекидывались бестолковыми словами, а за окошком все быстрее сгущалались вечерние сумерки.
— Отчего вы свет не зажгете? — не выдержал наконец Микулка. — Так ведь за ужином и в рот промазать можно.
— Свет? А, ну да. Липуша! Запали лампу гостям.
Хозяйка вытянула из-за печки покрытый годичной пылью светильник, загрохотала посудой, отыскивая масло, наконец запалила, вспыхнувшей от печного огня лучиной.
Тусклый свет залил комнатушку, заиграл на толстой паутине в углах и паренек с содроганием разглядел, как сверкнули глаза у хозяина. Ясным красным огнем, как угли, когда ветер дунет. Кровь похолодела в жилах а по спине забегали мурашки, чуть спину не оттоптали, проклятые. Но Витим с Сершханом и виду не подали, хотя явно тоже приметили. Микулка понял, что если не соберется с духом, то у него начнут стучать зубы, а это для витязя никак не гоже. Он сжал под столом кулаки, представляя, как всаживает ворогу между глаз. Помогло, но слабо, хотя зубами стучать так и не начал.
— Вот и пироги поспели! — радостно воскликнула женщина. — Откушаете, а я вам постель застелю.