И вот когда наследник уже готовился свалиться на пол из-за нестерпимых судорог в затекших от долгого стояния ногах, Кардинал величественно повернулся к выходу и взмахнул рукой. Двери храма медленно растворились… Под аккомпанемент ангельского пения хора несовершеннолетних мальчиков, славившихся на весь город чрезвычайной распущенностью, процессия из священников и дворян торжественно двинулась на улицу, широкой волной плавно стекая со ступенек святилища. Толпы народа, ожидающего выхода Кардинала, благоговейно опустились на колени. Впереди всех неторопливо выступали четыре дюжих монаха, несших носилки со статуей великой святой, щедро изукрашенной живыми цветами. Волосы мраморного божества ярко рдели пронзительно-рыжим цветом. И неспроста! Полночи благонравные монастырские послушники спешно разводили драгоценную хну, купленную у капитана «Черной катраны», причем стоившую его преосвященству целого состояния, и старательно приводили в должный вид порядком выцветшую голову мраморной Ники.
Впереди всех неторопливо выступали четыре дюжих монаха, несших носилки со статуей великой святой, щедро изукрашенной живыми цветами. Волосы мраморного божества ярко рдели пронзительно-рыжим цветом. И неспроста! Полночи благонравные монастырские послушники спешно разводили драгоценную хну, купленную у капитана «Черной катраны», причем стоившую его преосвященству целого состояния, и старательно приводили в должный вид порядком выцветшую голову мраморной Ники.
Статую бережно установили на специальный постамент, возведенный в центре площади. Высшее духовенство, герцогская семья, гости и дворяне скученно и излишне суетливо рассаживались на ступенчатых, криво и косо сколоченных из досок трибунах. Кардинал вышел к подножию статуи, поднял руки и заговорил, обращаясь к враз притихшей площади, полной людей:
— Возлюбленные братья и сестры! Сегодня, в день девятьсот шестнадцатой годовщины восшествия на небо святой Ники и ее богоподобных ангелов, мы снова с надеждой и смирением вспоминаем строки священного Писания…
— Смотрите! — Чей-то тонкий фальцет вдруг кощунственно прервал праздничную проповедь.- Смотрите на небо!
Все присутствующие дружно вскинули головы. На небе творилось что-то невероятное. От огромного серебряного диска, уже много дней висевшего над городом, отделился странный цилиндрический предмет, который начал быстро двигаться по направлению к площади, явно намереваясь приземлиться рядом со статуей святой Ники.
В толпе возникла паника. Пронзительно заверещала придавленная беременная баба — жена состоятельного бакалейщика. Маленький ослик, принадлежащий хваткому рыбнику, испуганно шарахнулся, оглушенный громкими воплями, и наступил своим острым копытцем на ногу здоровенного кузнеца. Силач возмущенно ругнулся и врезал пудовым кулаком прямо промеж ушей несчастной заезженной скотинке. Ослик взревел дурным голосом и встал на дыбы, с возка посыпалась снулая рыба. Высокой плешивый стражник, вооруженный внушительной алебардой, поскользнулся на плоской серебристой тушке, взлетел в воздух, выполнил шикарный финт ногами и с грохотом обрушился все на ту же толстую бакалейщицу. Упущенная им алебарда птичкой упорхнула в толпу, сея синяки и смятение.
— Спасите, настал конец света! — истошно заголосила глупая баба, хватаясь за вздутый живот.
— Грянул гром небесный! — убежденно вторил кто-то, очевидно получивший по голове летающей алебардой.
— Полезли из земли демоны! — обнаружил в дугу пьяный сапожник, топтавшийся на раздавленных рыбьих кишках.- Увертливые и вельми зловонные!
— Злой дух вселился в ишака — берегись: покусает, заразит! — поддал жару злопамятный кузнец.
Ослик, всерьез обеспокоенный своей последующей судьбой, ударом задних ног доломал непрочный возок и ломанулся прочь, топча всех, кто подворачивался ему под копыта. Среди образовавшейся свалки ловко сновал известный городской вор Шмыга, усердно обчищая кошельки и карманы.
На помосте громко хохотал умеренно нетрезвый Герцог, усиленно нахваливая искусную работу придворной труппы комедиантов:
— Вот шельмецы, как массовку достоверно натаскали!
В центре площади отрешенно застыл Кардинал, забыв опустить поднятые для благословления руки, а сбоку от дворянской трибуны начали подозрительно кучковаться закутанные в плащи орденцы.
— Дорогой,- заинтересованная Сюзетта капризно потянула Алехандро за перевязь рапиры,- а в прошлом году такую эффектную сцену на празднике не показывали. Почему?
— Дура! — отмахнулся виконт от нареченной невесты.
— Это не сцена, это все взаправду. Поэтому, если хочешь жить, то забирай с собой Франческу — и срочно бегите во дворец…
— Но почему? — вопросительно распахнула заплывшие глазки Сюзетта.
— Да потому! — наследник доходчиво махнул в сторону статуи святой Ники.- Сама-то не видишь разве?
Цилиндрический объект, отделившийся от огромного сияющего диска, завис низко над площадью, отбрасывая аккуратную тень, торжественно осенявшую памятник рыжей святой.
— Чудо! — потрясенно завопил экзальтированный послушник Антонио, указывая пальцем с обгрызенным ногтем.
Его высокопреосвященство Кардинал растерянно взглянул на виконта. Алехандро одобрительно подмигнул, сигнализируя: «Не отдавай инициативу в неподходящие руки!»